Велел он прислуге невесту позвать.
Настал, наконец, встречи радостный миг:
Раздался принцессы восторженный крик.
В фате белоснежной, с прикрытым лицом,
Невеста предстала пред тем молодцом.
«О, суженный мой, наконец, дождалась я
Желанного мною заветного счастья.
Иди же ко мне, о, отрада моя,
И знай, что навеки теперь я твоя!»
В порыве душевном, сгорая от страсти,
Любви неизведанной, знойной во власти,
Накидку откинув с лебяжьего пуха,
В объятья спешила...седая старуха.
От счастья такого жених отшатнулся
И конь златогривый под ним встрепенулся.
Не смог он сказать ей ни слова в ответ,
Лишь бросил под ноги несчастной букет.
О, юные девы, святые создания,
Себя не томите венцом ожидания.
Примером пусть служит принцессы урок,
Завядшей, как в этой поэме, цветок.
Баллада о матери
В бескрайней пустыне, где льется песок,
Где жизнь преподносит смирения урок,
С трудом, утопая в песчаной трясине,
Шли двое, сквозь адское пекло, к долине.
В закат уж не раз превращался рассвет.
Идут по барханам два брата след в след.
Ждет мать их в далеком заветном краю,
В прекрасном, цветущем зеленом раю.
Кто шел по пустыне, тот знает где ад:
В песках нет дороги, ведущей назад.
Под огненным небом с неведомых пор
Идет между жизнью и смертью там спор.
Не видно мучений тяжелых конца,
Закралась тоска в молодые сердца:
Воды, что с собой брали братья в поход,
Осталось, чтоб встретить один лишь восход.
Когда стал дороже, чем жизнь, желтый хум
Послали им боги свирепый тайфун.
Смешались земля с небесами в пыли,
Исчез горизонт, что светился вдали.
Три дня и три ночи кружит ураган,
Как сказочный демон силач-пахлаван.
Укрывшись халатом и ветер кляня,
Ждут двое с надеждой грядущего дня.
Не выдержал муки бушмен молодой:
Поднял он тайком хум с бесценной водой.
О, если бы был младший брат помудрей,
Не стал приближать бы конец своих дней.
Забыв о напутствии воду беречь,
Что можно лишь так обмануть злую смерть,
От слабости духа готовый предать
Стал жадно остатки воды он глотать.
Очнувшись от сна, старший брат обомлел:
Похоже, змею на груди он пригрел.
Предательства брата не в силах простить,
Он бросился в бой, чтобы жизнь сохранить.
Как два скорпиона, в безмолвье кружа,
От ярости дикой и гнева дрожа,
Схватились два сына, два кровных врага
И в схватке безумной пролилась вода…
Прошел ураган, чистым стал небосвод.
Увы, как бесславно окончен поход:
Невыдержан дней испытания срок,
Нарушен завет, ниспослал что пророк.
Смешались границы – где явь, а где сон,
Лишь слышен в тиши умирающих стон.
Вконец обессилев от жажды в песках,
Ждут смерти два брата с мольбой на устах.
Кружит в поднебесье могучий орел,
Свобода и гордость его ореол.
О, если бы мог указать он крылом,
Как близок от них их родительский дом.
Рыдая навзрыд, угасая без сил,
Прощения младший у брата просил;
И видно мольба до небес та дошла,
Коль помощь нежданно земная пришла:
Меж красных барханов возник силуэт,
Святой для обоих с младенческих лет.
Как будто богиня с небес снизошла –
То мать их родная путь сердцем нашла.
Беду отогнав и обняв сыновей,
Водой напоила любимых детей…
Пред ней преклоняюсь в поэме своей:
Любовь материнская смерти сильней!
Святая мать
Поэт тот жалок, кто в поэзии своей
перо не преклонил перед величьем матерей.
Гласит преданье, что однажды благодарный сын,
Что материнской лаской и любовью был взрастим,
Решил в священные места ее препроводить,
Чтоб сан Святой в Мадине для нее просить.
На плечи усадив старуху, тронулся он в путь,
Чтоб долг сыновний матери вернуть:
О, сколько дней и нескончаемых ночей
Носила мать его при отблесках свечей.
Была дорога нелегка: снега, пустыни зной,
Леса непроходимые, где слышен хищный вой.
Томимый жаждой, с драгоценной ношей за спиной
Спешил он путь пройти, предписанный судьбой.
Все муки ада испытав, стерев в пути ступни,
Он в Мекку мать свою принес, пройдя лишений дни.
Водой священной напоив, молитвы вознеся,
В обратный путь он поспешил, Святую мать неся.
И снова шел он сквозь пески, страданием гоним,
Камнями острыми, колючками раним;
Пройдя дорогой, что казалась страшным сном,
Вернул он мать свою в родимый отчий дом.
В тени чинары усадив старуху на исходе сил,
Склонив колено перед ней, он в гордости спросил:
«Прошел я множество преград, к святым местам сносил,