Он испытующе смотрел на меня. Я кивнул в ответ, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения. Такого со мной раньше никогда не было.
— Ладно, не тушуйся! — Антон добродушно хлопнул меня по плечу. — Любовь странная штука. То она обрушивается на тебя как ураган, то отступает, словно морской прибой, оставляя за собой пустые раковины воспоминаний и высохшие водоросли былых чувств. Тогда в сердце нет ничего, кроме томящей горечи. Мне такое тоже знакомо…
Он немного помолчал, затем продолжал:
— И все же одно я могу сказать совершенно точно — уж я то, верно, был без ума от Алины Бредли! Прямо голову от нее потерял! Ты знаешь, — он склонился к самому моему уху, переходя на доверительный шепот, — на выпускном вечере, она сама подошла ко мне, и пригласила меня на танец. А потом мы целовались.
— Да, ну! — радостно удивился я, нисколько не думая о том, как это выглядит со стороны. А между тем около нас уже начали собираться люди, привлеченные нашими громкими возгласами.
— Точно тебе говорю! — заверил меня Антон, выпрямляясь и победно блестя глазами. — Ты представляешь себе, как я тогда волновался?
— Еще бы! — подхватил я. — Обнимать и целовать такую девушку! Тебе просто повезло дружище! Многие из нас тогда позавидовали бы тебе.
— Вот-вот! — согласился Куртис. — Правда, говорили мы тогда о каких-то странных вещах. Она все пыталась меня убедить в том, что в предстоящей взрослой жизни очень важен выбор правильного пути для себя. Говорила о том, как трудно найти свою истинную дорогу, и как будет счастлив тот, кто сумеет это сделать… Совершеннейшая ерунда! — воскликнул Антон, и на его лице появилось недоуменное выражение. Наверное, такое же было у него в тот вечер, когда ему довелось выслушивать все эти нравоучения от юной красавицы.
— Разумеется, тебе бы хотелось услышать от нее тогда слова о любви, о сердечных муках? — усмехнулся я. — А она, глупенькая, взялась читать тебе нравоучения?
— Вот именно! — воскликнул Антон. — Конечно, все ее слова казались мне тогда полнейшей бессмыслицей и совершенно не к месту. А ты помнишь, какой тогда был вечер? Это была сказка, просто чудо!
Он мечтательно закрыл глаза и стал слегка раскачиваться из стороны в сторону, словно действительно двигался в танце под неслышную музыку, и, конечно же, его партнершей в этом танце была Алина Бредли. Это вызвало бурную реакцию у собравшихся вокруг нас зрителей. Кто-то даже воскликнул одобрительно и весело: «Вот ребята дают!». Только теперь мы с Антоном опомнились, и Куртис, смущенно оглядываясь по сторонам, потащил меня куда-то по боковому коридору. Когда мы отошли шагов на двадцать, он остановился и, все еще возбужденно блестя глазами, спросил:
— Кстати, Максим! А как ты-то оказался в нашем институте? Я боюсь делать поспешные выводы, но неужели?..
— И правильно, не делай никаких выводов! — предупредил я его. — Потому что я здесь совсем по другому поводу. У вас совсем недавно пропала одна из студенток? Ты в курсе? По-моему, она из твоего потока?
— Так значит ты «лиловый»? — воскликнул Антон и хлопнул ладонью себя по лбу. — Как же я сразу не догадался? Ну, старина, ты, как в сказке, растешь не по дням, а по часам!
— Скорее по годам, — поправил его я, скромно улыбаясь.
— Это совершенно не важно! — оборвал меня Куртис. — Главное ты добился своего! Помнится, ты еще в детстве мечтал пойти по стопам отца, и примерить на себя лиловый мундир?
— А у тебя неплохая память! — снова улыбнулся я. — Если посчитать, сколько с тех пор прошло лет…
— Забудем про ушедшие года, дружище! — воскликнул Антон. — Главное это то, что мы снова вместе, а все остальное не зависело от нашего желания.
Он по-дружески хлопнул меня по плечу.
— Так, значит, ты теперь работаешь в ОСО, и тебе поручили разобраться в этом деле?
— Ну, можно и так сказать, — кивнул я. — И мне необходима твоя помощь.
— Тогда пойдем ко мне? — предложил Антон. — В коридоре как-то неудобно беседовать о таких вещах.
Я не стал с ним спорить. Мы обнялись, как старые друзья, и бодро зашагали по коридору. Напоследок я оглянулся. Там, где совсем недавно толпились студенты, привлеченные нашей встречей, уже почти никого не было. Только несколько человек еще стояли под сенью мраморной колонны и о чем-то негромко беседовали. Один из них посмотрел в нашу сторону, и я невольно остановился, увидев его лицо. Было в нем что-то необычное, что-то отталкивающее и не похожее на лица окружавших нас людей. Глубоко запавшие глаза этого человека смотрели на меня настороженно и недобро.