— Так оно и произошло! - подхватил Иллик. - Ведь Гор постоянно носил защитную маску и вообще был слабым на здоровье ребёнком.
— Может быть, возможности родить у этой пары вообще не было, - размышляя, сказала Светлана. - Именно поэтому вездесущий Тот и производит на свет Гора путём генетических манипуляций, уже после смерти Осириса. Вероятно, он мог какие-то улучшить гены Осириса или же вообще использовать другой генетический материал. Например, принадлежавший его сыну Ра. Поэтому-то последний так часто называет Гора своим «сыном» и берёт его под своё крыло.
— Мне вспоминается по этому поводу очень интересный кельтский миф, - неторопливо заговорил Акира, сквозь хитроватый прищур глядя на свою помощницу. - У греков, как вы знаете, Сетх выступал под именем Пифона, а у кельтов носил имя фомора Балора. Джехуди-Тоту же у них соответствовал персонаж по имени Киан, а Богу Грома Осирису — Таранис.
Экзоархеолог поискал что-то в своём справочнике и снова поднял голову.
— Так вот, в том мифе рассказывается о том, что у Балора была дочь по имени Этлинн, которой один друид изрёк пророчество, согласно которому она должна родить сына, и этот сын убьёт своего деда. Поэтому король фоморов Балор, подобно Акризию греческой легенды, запирает свою дочь в высокой башне. А охрану этой башни поручает женщинам, призванным следить за тем, чтобы Этлинн не виделась ни кем из мужчин, кроме самого Балора.
— Широко распространённый мотив в волшебных сказках, - обрадованно закивала Светлана. - Эта изоляция царских детей обычно мотивируется тем, что дочери угрожает какая-то опасность. Поэтому-то её и заточают в башню или в подземелье. Хотя опасность здесь угрожает вовсе не ей, а её отцу-царю.
— Да, но это в поздних легендах и сказках. В действительности же, дочь здесь вовсе и не дочь, а «богиня», которая становится беглянкой. Именно она заключается в башню, как в тюрьму. Судя по всему, персонаж, который это сделал, боялся рождения законного наследника, способного занять его место на троне. Если это так, то мы смело можем провести аналогии с историей Сетха и его сестры Исиды, которую брат однажды силой взял в плен, чтобы родить от неё себе наследника. Ведь Исида была Сетху сестрой только по матери, а, значит, именно её ребёнок имел приоритетные права на египетский трон, нежели дети от его законной супруги и родной сестры Нефтис.
Акира снова заглянул в свой справочник.
— Один примечательный текст с египетской стелы Меттерниха подтверждает эту мою версию: «Я — Исида, я вышла из темницы, куда запер меня мой брат Сет. И вот сказал мне Тот, великий бог, глава истины на небе и на земле: «Приди же, о Исида, богиня! Хорошо ведь подчиниться: потому что один живёт, а другой руководит. Спрячься же с сыном, младенцем, чтобы он явился к нам! Когда же вырастут его члены и появится вся его сила, ты поможешь ему овладеть престолом его отца, и сан владыки Двух Земель будет его»». Согласно египетскому преданию Исида с ребёнком прибыла на плавучий остров Хеммис, расположенный рядом со святилищем в Буто, что располагалось в Нижнем Египте.
— В греческом варианте местом укрытия тоже служит остров, - отметила Светлана. - Только он был расположен в Эгейском море и именовался Делос или Ортигия.
— Верно. Так вот, возвращаясь к кельтскому мифу. Из него можно сделать однозначный вывод о том, что Тот-Киан во время заточения Исиды-Этлинн имел доступ в ту самую «башню» и неоднократно наведывался к пленнице, проводя с ней какие-то манипуляции. Думаю, это было непосредственно связано с искусственным оплодотворением «богини»: «Как-то раз Киан увидел, как Балор входит в башню. Выждав, когда король выйдет и удалится к себе, он тоже решил заглянуть в башню. Киан имел особый дар: перед ним сами собой открывались любые двери и тотчас закрывались за его спиной», - прочитал Акира Кензо. - А ведь мы хорошо знаем, что Тот, помимо того, что он был «писцом богов» и великим учёным, имел также и царское происхождение. А значит, он был значимым и важным человеком среди остальных «богов». И ко всему прочему, Тот обладал магической силой и знаниями.
— Тогда не удивительно, что все двери сами открывались перед ним, - хмыкнул Иллик Шелли.