— Возможно, это был тот самый «огненный Дракон»? — осторожно предположил Акира Кензо.
— Но что же там сейчас?! — взволновалась Светлана. — Осталось хоть что-то или всё уничтожено взрывом?.. Ребята! Давайте посмотрим, наконец, что там, внутри! — горячо воскликнула она, вся сгорая от нетерпения.
— Мне и самому это интересно, — дрожащим от волнения голосом промолвил экзоархеолог.
Подтащив к «саркофагу» несколько ящиков, валявшихся неподалёку, мы осторожно взгромоздились на них, как на самодельную лестницу.
— Свет! Дайте больше света! — дрожащим от волнения голосом, попросил Акира.
Лучи нескольких фонарей озарили темноту внутри таинственной капсулы. На дне её лежала гора потемневших коричневатых чешуек, напоминающих истлевшую бумагу. Сквозь них местами проступал пожелтевший костяк странного и мощного скелета.
— Похоже на стопки древних книг в хранилище… — обескураженно промолвил Иллик.
— Он жив? — насторожился встревоженный Влад.
— Это мумия?.. Это же мумия! — вырвалось у Эйго.
— Но зачем такое сложное устройство «саркофага» для простой мумии? — удивилась Светлана.
— Думаю, капсула нужна была для сохранности чего-то иного, — уверенно сказал Акира. — Здесь хранилось нечто вроде «шаров праны» — энергетическая сущность этого самого Дракона!
— Его душа! — не в силах сдержать волнения, Светлана посмотрела на экзоархеолога.
— Да. А здесь мы видим лишь то, что осталось от его бренного тела.
Чёрная мгла вокруг трепетала и вздрагивала, словно, огромная медуза, раскинувшая во все стороны свои щупальца. Неожиданно эта «медуза» стала истончаться и светлеть, как истончается и светлеет чернильная клякса, растворяющаяся в стакане воды, и тогда колеблющаяся завеса тьмы разорвалась.
Я отчетливо ощутил себя парящим высоко над аметистовым океаном, но я не видел ни своих рук, ни своих ног. Я вообще не чувствовал своего тела, словно, его и не было вовсе. Зато я отчётливо слышал плеск волн, хотя морской простор подо мной оставался по-прежнему неподвижным. Сейчас он больше походил на океан застывшего стекла, или громадный кристалл, переливавшийся всеми оттенками синевого.
Я посмотрел на небо и не увидел там солнца. Да и само небо, как и океан, выглядело странным мерцающим кристаллом сиренево-розового оттенка. Временами оно вспыхивало изнутри неяркими молочными всполохами, словно, это пульсировало сердце в груди неведомого Великана.
Казавшийся отлитым из меди, берег постепенно переходил в высокие красно-фиолетовые горы, искрившиеся разноцветными камнями. Их яркое свечение слепило меня, создавало пылающую дымку, окутывавшую горбатые вершины невесомым туманом света. Сквозь этот туман проступала белая лестница, поднимавшаяся от побережья к самым горным вершинам. Она казалась фарфоровой и, должно быть, скользкой. С двух сторон эту лестницу окаймляли рощи странных пирамидальных деревьев, поразивших меня ещё больше, чем это небо и этот океан.
Эти деревья были неживыми. Стволы и ветви их, казалось, были отлиты из какого-то золотистого металла, брызги которого разметал могучий ветер, а листья, словно, вырезаны искусной рукой неведомого мастера из драгоценных камней оливкового и сиреневого цвета. И всё же эти ветви и эти листья вздрагивали, как от порывов налетающего ветра, хотя я и не ощущал никакого движения воздуха вокруг себя…
Вдруг я понял — они разговаривают между собой! Да, да, разговаривают! Оказалось, что эта странная, непонятная мне речь наполняет всё пространство вокруг. Звуки её сливаются в монотонный мелодичный шум, напоминающий шум ветра или плеск морских волн. Этот «шум» подхватывали горы, камни и даже небо надо мной, и этот неспешный, едва различимый для моего слуха, разговор казался нескончаемым и вечным. Я плескался в его волнах, радуясь, как ребёнок только что научившийся плавать, и чувствовал, как эти волны несут меня к вершине горы, где широкой площадкой оканчивалась та самая белоснежная лестница…
Там, на площадке стояло подобие огромного серебряного трона, на котором, подняв голову к небу, восседала синекожая незнакомка. Её широко расставленные миндалевидные глаза были закрыты. Она была полуобнажена, так как золотистая полоса ткани, усыпанной искрами драгоценных камней, была переброшена через одно плечо, и охватывала наискось только грудь женщины и часть её бедер.
Казавшиеся тяжёлыми, чёрные локоны на голове незнакомки, собранные в странной прическе, расходились в стороны, отдалённо напоминая раскрытый змеиный капюшон. Сверху их покрывала высокая массивная «корона», которая слегка отклонялась назад, к затылку, визуально скрадывая удлиненность черепа синекожей «царицы»…