Захаров прижался к жесткой спинке скамьи и сказал:
— Проваливай, ты…!
Попутчик сверкнул, казалось, всеми тридцатью двумя зубами.
— Конечно-конечно! Приятного вам путешествия! Но разговор наш прошу не забывать. И если вы все же передумаете, то… Возьмите. Предупреждаю, это только для вас, и только на случай, если вы решите к нам присоединиться. Установление слежки за сотрудниками фирмы и прослушивание телефона, равно как и любые другие следственные действия, вам ничего не дадут и крайне нас огорчат.
Он шевельнул пальцами, и в руке Захарова появился картонный прямоугольник визитки. На визитке, очень простой и неброской, значилось название фирмы, ничего Захарову не говорящее, фамилия, имя, отчество старшего менеджера и телефон. Захаров поднял глаза, но попутчик исчез. В первую минуту Юрий хотел красивым жестом выбросить визитку в окно, но закрытые окна вынудили его поступить более рационально. Ведь номер телефона — это ниточка к преступной группировке, колдуны они там, или еще кто… Что бы там ни говорил таинственный попутчик. Заинтересовал он их, видишь ли! Блин! Вербуют, сволочи, сообщников в правоохранительных органах! Захаров ничего не собирался прощать.
За всеми этими приключениями и переживаниями Захаров сам не заметил, как доехал до Владимира. Далее надлежало пересесть на местную электричку, доехать на ней до конечной станции. От станции два раза в сутки ходил автобус. Час на автобусе, по вдрызг раздолбанному гусеницами то ли тракторов, то ли танков шоссе, потом полчаса на попутке по грунтовой дороге, а затем еще примерно три километра пешком с вещами по тропинке через лес — и вот оно, фамильное имение, состоящее из черного от времени сруба с крышей из дранки, кое-как замазанной сверху битумом, и сада с огородом соток на десять.
Невозможно было приехать без гостинцев Светке и Ваньке, без подарка теще и хоть каких сувениров многочисленной родне. Прощай, отпускные. Еще и в долги в очередной раз пришлось залезть. И тяжесть невероятная.
Захаров, измученный грузом рюкзака и большой спортивной сумки, потный, с головной болью добрел, наконец, до желанной изгороди. Вот когда пожалеешь, что не обзавелся машиной, хоть какой плохонькой! Подрулил бы сейчас с ветерком! Чепуху Светка говорит, что через лес машина не пройдет!. Во первых, тропинка состояла из двух полос примятой травы, значит, кто-то тут частенько ездит. Во-вторых, можно подъехать с другой стороны, через Селиваново. Ну и что, что крюк в тридцать пять километров. Не пешком же.
Юрий снял с калитки проволочное кольцо и вошел. В огороде две женщины в платках и мужских рубашках поверх летних сарафанчиков обирали с картошки колорадского жука. Пожилая женщина с натугой распрямилась, посмотрела из-под козырька ладони на Юрия и спросила:
— Мужчина, вам кого надо?
Молодая женщина с радостным визгом побежала к Юрию прямо по картошке и повисла у него на шее. Тиская обгоревшую на солнце, счастливую Светку, здороваясь с тещей и набежавшей родней, по-взрослому пожимая руку загоревшему, подросшему за неполные две недели Ваньке, Захаров попутно с грустью в сердце оценил фронт предстоящих работ. Выходило, что пахать ему весь отпуск от восхода до заката, как рабыне Изауре. Но это будет завтра.
После вечернего обстоятельного чаепития с пирогами, ягодами и медовыми сотами, когда родственники разошлись спать по домам, Ванька умотал к деревенским приятелям, а Светка с тещей побежали устраивать в мансарде семейную спальню, Захаров вытащил из рюкзака тщательно завязанный пластиковый пакет. Оглядевшись, зашел в большой, когда-то давно богатый, а к сегодняшнему дню грозящий обрушением сарай.
Из-за этого, в то время нового, самого роскошного на деревне сарая Светкиного прадеда чуть не записали в кулаки-мироеды, но прадедовы корова и лошадь очень кстати сдохли от сибирской язвы, невесть откуда появившейся в деревне и так же загадочно исчезнувшей. Бедные животные ценой жизни спасли хозяев от раскулачивания и высылки в Сибирь. Без коровы и лошади комиссару пришлось перенести семейство из списка подлежащих репрессиям богатеев в бедняки.
Навесной замок на щелястых сарайных дверях совсем заржавел, и его, боясь, что в следующий раз не откроется, просто зацепили за ушки. Под ногой затрещала и подломилась загнившая половица. На следующем шаге Юрий вписался щиколоткой в какую-то ржавую зубастую конструкцию, то ли в плуг, то ли в борону дореволюционного производства, и зашипел от боли.
Буквально с риском для жизни порывшись в груде грязного и ржавого хлама, нажитого честным трудом нескольких поколений Светкиных предков, нашел саперную лопатку, оставшуюся от тестя, и, осторожно ступая по ненадежным доскам пола, выбрался из сарая. Аккуратно, чтоб, не дай Бог, не отвалилась от петель, прикрыл дверь и пошагал к ближнему лесу.