— Я учту эту просьбу, — Фиахна лучезарно улыбнулся. — Особенно если прекрасная Розмари попросит меня о том же. Что скажешь, Роз? Стоит нам прислушаться к словам моего племянника?
— Д-да, пожалуйста, — еле выдавила девушка, разглядывая трещинки на деревянной поверхности стола. — Д-думаю, это очень-та разумно было бы.
— Значит, быть посему, — Фиахна хлопнул ладонью о стол (Розмари вздрогнула) и повернулся к Шону. — И раз уж Браннан всё равно будет здесь, я спрошу с него за твоё лицо. Мой дорогой сын ничем не заслужил стольких лет позора.
— Папа, оставь! Мы сами разберёмся, — в отчаянии прошипел рыцарь Сентября, но отец его уже не слушал.
Фиахна встал, потянулся, прошёлся вдоль стола, погладил ворона (тот с удовольствием подставил пернатую макушку), потрепал по волосам Келликейт, хлопнул барда по плечу, а потом вдруг достал из кармана монетку и подбросил её в воздух.
— Да, кстати, пока я управляю Неблагим двором, мне понадобится паж… оруженосец… помощник… а, не важно, в общем, всё вместе. Я выбираю тебя, — монетка упала на стол прямо перед Элмериком, и тонкий палец эльфа упёрся барду в грудь. — Если никто не против, конечно.
Но все уже поняли, что спорить с Фиахной бесполезно. Он не услышит и всё равно сделает по-своему.
— Мне, кажется, или я пропустил что-то важное?… — задрав голову, Джерри в изумлении взирал на высокие белые башни, выросшие на месте мельницы.
— А ты ещё больше по девкам бегай, и вообще всё проспишь! — фыркнул Элмерик, наслаждаясь его замешательством. — Мы теперь живём в королевском замке.
Чудесная серебряная черепица отбрасывала на стены солнечные блики. На самой высокой из башен развевался стяг с белым листом цветущего папоротника на фиолетовом поле — это был герб Фиахны. На башенке поменьше колыхалось другое знамя: белый сокол на чёрном поле. Элмерику хотелось думать, что оно вывешено в честь всего отряда, но, скорее всего, новоявленный регент таким образом чествовал своего племянника, и только. Догадку подтверждало и то, что прямо сейчас брауни прилаживали флаг на третий шпиль, где на белом поле раскинул крылья чёрный ворон — любимая птица Браннана.
Фиахна помнил, что белый цвет в геральдике означает серебро, поэтому и цветущий папоротник, и сокол, и поле, по которому летел ворон, испускали слабое сияние, отливая перламутром. Ночью знамёна наверняка будет видно издалека. А замок всё ещё перестраивался: за утро он уже стал раза в два больше. Интересно, это иллюзия или Фиахна и впрямь поработал с пространством?
— О, ты даже не представляешь, что тут творится! — Келликейт обеими руками придержала капюшон, чтобы его не сорвал ветер. — Элмерик у нас теперь оруженосец эльфийского короля. А Розмари уже почти фаворитка.
— Не короля, а всего лишь наместника, — поправил её бард, но Джерри, казалось, его не слышал.
— Какой ещё, к бесам, король?!
— Говорю же тебе: эльфийский! — Келликейт подробно пересказала ему последние новости, а Элмерик не без ехидства наблюдал, как глаза Джеримэйна расширяются всё больше.
— Ну дела… выходит, наша милашка Роз таки охмурила эльфа? — присвистнул он.
— Да иди ты! — беззлобно фыркнула Розмари.
— Это ещё кто кого охмурил. Вообще-то, это он ей проходу не даёт, — Келликейт поджала губы.
— А тебе что, завидно? — Розмари снова покраснела как мак.
— Но ты же не против его ухаживаний? — уточнил у неё Джерри, уже по-настоящему хмурясь и сжимая кулаки.
Элмерика позабавила его готовность вступиться за подругу, даже если придётся иметь дело с эльфийским королём или наместником. И не важно, что Фиахна этого забияку одним пальцем отделает так, что даже Медб не снилось…
Девушка мотнула головой и приложила ладони к полыхающим щекам.
— Не-а, не против. Вот только не знаю-та, что ж мне с ним делать-та теперича?
Джеримэйн пожал плечами. Мол, раз не против, то разбирайся сама со своими эльфами.
— А тебя самого где носило? — поинтересовалась Келликейт.
— Да мы тут с Мэриэнн гуляли… — в его голосе Элмерик ожидал услышать похвальбу, а вовсе не досаду. Но, кажется, Джерри был совсем не рад. — Слушайте, а этому вашему Фиахне случаем второй оруженосец не нужен?
А, так вот в чём дело! Бард едва не рассмеялся — какова ирония судьбы, а? Джеримэйн завидовал, что Элмерику посчастливилось стать оруженосцем эльфийского короля, а бард, в свою очередь, так же отчаянно завидовал, что Джерри может беспрепятственно встречаться со своей возлюбленной и никто ему слова поперёк не скажет. Он бы даже поменялся местами, если бы это могло чем-то помочь.