— Я не могу. Я же призрак!
— А ты представь, что нет.
Фиахна протянул ей руку и вывел в грибной круг. Дриады заиграли весёлую мелодию — такую, что ноги сами попросились в пляс.
Эллифлор танцевала превосходно, а эльф — ещё лучше. На втором круге он притянул её к себе за руку и раскрутил. Элмерик поразился слаженности их движений: ведь невозможно в самом деле притянуть к себе бесплотного призрака! На третьем круге Фиахна поднял её за талию, перебрасывая через грибное кольцо. Эллифлор сияла, её щёки порозовели, дыхание участилось. На пятом круге на её висках выступил пот. Элмерик не понимал, что происходит, но впервые на его памяти леди-призрак выглядела… живой. Он перехватил ревнивый взгляд Розмари — кажется, та была совсем не рада, что Фиахна танцует с другой. Ох, Роз… ну и влипла же ты!
Когда танец закончился, Эллифлор, смеясь, присела перед Фиахной в реверансе. Он поцеловал её ладонь и чинно подвёл к Флориану.
— Это мой подарок на сегодняшний вечер.
Пока все пытались понять, что он имел в виду, Эллифлор, некуртуазно взвизгнув, заключила брата в объятия. Флориан побледнел и зашатался, а в следующий миг сжал её хрупкие плечи крепко-крепко. Элмерику показалось, что суровый чародей сейчас заплачет. Ну точно. По его щеке, оставляя влажную дорожку, скатилась слеза.
А бард наконец-то понял: ему не померещилось. Фиахна каким-то непостижимым способом действительно вернул Эллифлор к жизни. И та, едва оторвавшись от любимого брата (но так и не выпустив его ладонь из пальцев), принялась таскать со стола всё подряд: хлеб, мясо, соленья, печенье, булочки с начинкой…
Флориан ходил за ней как привязанный. Его распирало от невысказанных слов, но говорить он по-прежнему не мог — лишь вздыхал и виновато улыбался. А Элмерик понял, что никогда прежде не видел такого счастливого выражения на его лице.
Довольный и раскрасневшийся Фиахна вернулся на свой каменный трон и, осушив до дна кубок, потребовал ещё вина.
По правую руку от отца сидел Шон. Сегодня на нём не было привычной маски, и даже в неровном свете свечей было видно, как сильно они с отцом похожи. Розмари и Джеримэйн уже видели истинное лицо рыцаря Сентября, когда отмечали Йоль и Имболк, а вот Келликейт полюбоваться не довелось — помнится, оба праздника она провела в королевском замке.
— Эй, не надо так таращиться! — Джерри склонился к ней. — Не то глаза вывалятся.
Вместо ответа Келликейт ткнула его кулаком в бок.
— А что же больше никто не танцует? — встрепенулся Фиахна. — Или музыка нехороша?
Эллифлор одарила эльфа очаровательной улыбкой и потащила брата в круг. Тот даже не упирался.
Фиахна радостно кивнул им и обвёл цепким взглядом оставшихся. Элмерику стало не по себе — он попытался спрятаться за спиной у Мартина.
— Ты и ты, — эльф указал на Келликейт и мастера Патрика. — Вы победили в состязании на самое мрачное лицо за этим столом. Теперь идите и пляшите джигу!
Келликейт даже ухом не повела, сделав вид, что сказанное к ней не относится. А мастер Патрик рассмеялся сухим старческим смехом:
— Я бы пошёл. Мартин не даст соврать: в молодости я так отплясывал — дай боги каждому! Но больше этому не бывать. Нога…
— А что нога? — Фиахна удивлённо склонил голову набок.
— Сломана.
— Но уже ведь срослась.
Настойчивость эльфа заставила Элмерика побледнеть и сжать кулаки. Краем глаза он заметил, как подобрался, будто бы для прыжка, Мартин, а Джерри начал привставать. Мастер Патрик был самым суровым из наставников. Бард даже Каллахана боялся меньше. Но часто бывает так, что именно строгим учителям достаётся любовь учеников. Не сразу, конечно. Сперва их ненавидят за язвительность и извечные придирки, а потом вдруг оказывается, что вредный старикан уже прочно занял место в твоём сердце, и ты готов вступиться за него, даже если для этого придётся потягаться с могущественным эльфом.
— Она неправильно срослась, — скрипнув зубами, пояснил мастер Патрик. — Я никогда не смогу ходить без трости. И танцевать тоже не смогу.
Он едва уловимо качнул головой, делая знак Мартину: мол, не надо, не лезь. А Фиахна улыбнулся, перехватив этот взгляд, и щёлкнул в воздухе пальцами.
— Иди и танцуй. Теперь всё правильно.
— Шутки шутить изволишь?
Мастер Патрик, нахмурившись, глянул исподлобья. Но всё-таки поднатужился и встал. Недоверие на его лице сменилось недоумением. Он убрал руку, которой опирался о стол. Перенёс вес на больную ногу. Сделал шаг. Другой. Третий… Мартин смотрел на брата, затаив дыхание.