Друзья направились к кают-кампании. Оттуда по-прежнему раздавались голоса и гогот. Сэндклиф стал спускаться первым.
— Торрес мой, — прошептал он, Мартин не противоречил.
Они остановились у двери, Сэндклиф осторожно взялся за ручку: не заперто. Наддал плечом, и друзья почти одновременно ввалились внутрь. Капитан пиратов и оба его помощника со страхом воззрились на ворвавшихся в кают-кампанию. Те были обнажены по пояс, голые руки и торсы покрыты яркими брызгами свежей крови. Мартин небрежно, походя, всадил меч в горло так и не успевшего подняться на ноги одного из помощников, выдернул и тут же погрузил в грудь второго. Сэндклиф стоял перед Торресом.
— Привет тебе от Эйба, — капитан глядел в перекошенное от злости и страха лицо морского разбойника. — Он просил передать — упрямая девка не кончила и с ним.
— С каким удовольствием я буду слушать истории про бесславный конец знаменитого пирата Торреса, которого заколол как борова простой матрос! — ощерился Мартин, вытирая меч.
— А я выполню мою клятву, — пробормотал Сэндклиф, вонзая оружие в грудь капитана «Фантома».
Тот выпучил глаза, падая на стол, и застыл с недоуменным выражением на лице.
— Дай нож, — попросил Сэндклиф.
Молодой человек молча выполнил просьбу друга. Капитан схватил уже мертвого Торреса за волосы и резанул по горлу. Нож был отлично заточен, а Сэндклиф еще и приложил немало сил, так что голова пирата чуть ли не наполовину отделилась от туловища. Потом Сэндклиф проделал то же самое с двумя другими телами.
— Быстро учишься, — заметил Мартин.
— Невелика премудрость — свиней резать, — ответил капитан. — Поджигай здесь все, медведь. Я за Кэт.
Мартин повиновался. Он прекрасно понимал, что ему предстоит учуять на Кэти, поэтому совершенно не стремился попасть в каюту, где она провела почти сутки с четырьмя мужиками.
Сэндклиф кинулся к капитанской каюте, сбежал вниз и приготовился вышибать дверь, но она оказалась не запертой. Он осторожно открыл ее и вошел. В нос ему ударил резкий запах мужского пота и семени, и он порадовался, что с ним нет Мартина. Над койкой висела небольшая масляная лампа. Ее света вполне хватало, чтобы различить скорчившуюся фигуру под простыней. Девушка лежала на боку, лицом к стенке, подтянув колени к животу. Она наверняка слышала, как кто-то вошел, но не отреагировала. Сэндклиф постоял минуту, боясь окликнуть ее, увидеть, что они с ней сделали, но времени было в обрез, и он пересили себя.
— Кэт, это я. Мы пришли за тобой, — он шагнул к ней и прикоснулся к плечу.
Она всхлипнула и закрыла руками лицо, которого он и так не видел.
— Кэти, милая, пожалуйста, нам надо идти, — взмолился он. — Ты сможешь?
— Смогу, только не смотри на меня.
Она села, кутаясь в простыню, спутанные волосы падали по бокам головы, закрывая лицо.
— Кэти, мне все равно, как ты выглядишь.
Он подхватил ее под мышки и прижал к себе. Она попыталась отстраниться, но сил было слишком мало.
— Сэнди, отпусти, я грязная.
Он засмеялся странным смехом.
— Это ерунда, девочка. Я сам тебя вымою. Или, если хочешь, вылижу.
Она прижалась к нему, он чуть отстранился и отвел волосы с ее лица. Слава Владыкам, ее не били. Глаза красные от слез, истерзанные губы припухли. Он знал, отчего у нее бывают такие губы. Но ему наплевать, лишь бы она оправилась, лишь бы стала прежней… Он хотел осторожно поцеловать ее, но девушка быстро отвернула лицо.
— Нет, Сэнди, я же сказала, что грязная. Не пачкайся в этом…
Он чуть не взвыл. Подхватил ее на руки и понес прочь, на палубу, на свежий воздух.
Маритн уже ждал их, его силуэт был хорошо виден на фоне языков пламени, вырывающихся с лестницы, ведущей в кают-кампанию. Кэтрин, заметив его, рванулась было из рук капитана, но тут же передумала и прижалась к тому крепче.
— Кэти, — Мартин сам подбежал к ним и обнял девушку поверх рук друга.
Он сразу почуял запахи всех, включая оборотня. Ему не нужно было долго принюхиваться, уже через секунду он знал, что каждый из четверых делал с ней. Капитан, чьи руки были ближе к Мартину, почувствовал, как того затрясло, и быстро проговорил:
— Кэт, мы убили всех, кто был с тобой. А медведь сказал: запах исчезает, когда умирает тот, кому он принадлежит. Ты по-прежнему никем не пахнешь, кроме нас.
— Правда, Марти? — пролепетала она и потянулась к нему.
— Конечно, Кэти, все так и есть.
Он нежно поцеловал ее в губы. Она позволила ему, ибо невероятно радовалась тому, что узнала. А он, прижимаясь к ее губам, боролся с желанием кинуться назад в горящую кают-кампанию и кромсать тела тех, чьи запахи ощущал, до тех пор, пока они не превратятся в кашу.