Его супруга, герцогиня Олкрофт, конечно, была не в востроге от затеи дочери, но противоречить мужу не стала. Она давно разглядела своевольный и упрямый характер Кэтрин, ее твердость в принятых решениях. Такие качества не способствовали обретению мужа даже при красоте и имени девушки. «Возможно, во время путешествия ей удастся вскружить голову знатному иноземцу, который и ее не оставит равнодушной», — думала мать Кэтрин. — «Ведь при дворе ее предложениями не засЫпали, хотя затащить в постель стремились многие.» Об этом ей не раз сообщала в доверительной переписке супруга Правителя. «А уж этот нищий мальчишка-гвардеец, с которым девочка спала десять месяцев, и вообще ни в какие рамки не вписывается!» У герцогини Олкрофт тоже имелись свои источники.
Джибролта, куда держала путь Кэтрин, был самым большим из почти сотни островов, расположенных в Полуденном море к югу от побережья Алтона. Архипелаг населяли разные народы. На Континенте ходили слухи, что там пользуются магией. Путешественники, посетившие острова, рассказывали о встречах с эльфами, гномами и прочими нелюдями. Поговаривали, будто на каком-то дальнем скалистом острове обитают драконы. Главы государств Континента: короли, князья, правители и другие облеченные властью особы, в свое время договорились хотя бы по этому вопросу и строго охраняли свои границы от вторжения волшебства. «В делах должен быть порядок», — любил говаривать один из Правителей Алтона. — «А ежели туда начнет мешаться магия, никакого порядка не добьешься. Все нестыковки и несуразицы начнут списывать на ее счет. И надеяться на нее, когда помощи ждать вроде бы уже неоткуда.» Так что все разумные нечеловеческие формы жизни держались от Континента подальше. Они знали: если уж люди объединились в каком-то вопросе, идти здесь против них опасно и бессмысленно. Впрочем, при долгом земном веке нелюдей скорость размножения у большинства волшебных народов была невелика, и им вполне хватало островов. А за Полуденным морем, как гласили легенды, лежал другой материк.
На Джибролте публика собиралась разношерстная и большей частью не слишком законопослушная: контрабандисты, пираты, разбойники, наемники, охотники за головами и искатели приключений. Попадались и более или менее приличные люди: купцы, заказчики вышеперечисленных категорий и просто любопытные. Некоторые, как Мартин, отправлялись на острова в надежде поправить пошатнувшееся финансовое положение.
Кэтрин, путешествовавшая верхом в мужской одежде, без приключений добралась до портового города на южном побережье. Раньше городишко был невелик, а поблизости располагались каторжные копи, откуда в центральные области страны возили уголь. За последние двести с лишком лет копи порядком выработали, и каторжников туда больше не гоняли — их просто нечем было бы занять. Избавившись от такого соседства, городок стал расти, в удобной бухте построили порт, потеснив местных контрабандистов. Теперь путешественники с комфортом добирались до Южного Архипелага хоть на регулярно ходивших торговых кораблях, хоть на любой сомнительного вида посудине, во множестве швартовавшихся у причала Свониджа.
Кэтрин приехала на побережье в середине дня. Она устроилась на постоялом дворе, посеяв в уме хозяина не дающий покоя вопрос о половой принадлежности нового гостя (гостьи?). Девушка не пыталась выдавать себя за мальчика, но, видимо, одежда накладывала соответствующий стиль поведения. В языке Континента, на котором говорили в Алтоне, все существительные и прилагательные были одного рода, а глаголы не спрягались, так что говорить и писать от первого лица можно было сколь угодно долго, не выдавая свой пол. Большинство встреченных Кэтрин по пути не могли сразу определить девушка она или мальчик, и ее это забавляло. Пообедав, она отправилась посмотреть на море.
Девушка вышла на пустынный обрывистый берег. Она приблизилась почти к самому краю и долго вглядывалась в даль, различая, как ей казалось, контуры нескольких островов в туманной дымке у горизонта. Кэтрин и в голову не могло прийти, что она стоит почти на том же месте, где сидела ее прапрабабка, любуясь ночным морем накануне дня, когда вытащила прапрадеда с еще действовавших в те времена каторжных копей. Ветер шумел в ушах, внизу у скал ритмично шуршали волны, и девушке вдруг вспомнилась старинная баллада: «Midnight on the water. I saw the Ocean's daughter…».[1] Мелодия и слова завораживали Кэтрин с детства, вводя в какое-то странное состояние. Будто приоткрывалась дверь в иную реальность, похожую на привычную, и в то же время другую, сказочную. Девушка тихонько напела первый куплет, дошла до припева и рассмеялась. «Я действительно не могу выкинуть Марти из головы. Все эти три года не могла. Интересно, а он не забыл меня? И помнит ли, что обещал, если мы с ним еще встретимся?..»