— Нет, отнюдь. Потому что мы говорим о моей жизни. Ты не станешь лгать, чтобы спасти ее. И это вполне в твоем духе, Коуп. Ты готов сделать что угодно для мертвых. На живых тебя уже не хватает.
Глава 26
Мьюз прислала мне факс: трехстраничную справку по Уэйну Стюбенсу.
На Мьюз я всегда мог положиться. Она не прислала все дело. Прочитала его сама и отправила главную информацию. По большей части я и так все знал. Помню, когда Уэйна арестовали, многие задавались вопросом: почему он решил убивать подростков, отдыхающих в летнем лагере? У него уже был такой опыт? Один психиатр, пока Стюбенс молчал, утверждал, будто причина в следующем: в детстве, находясь в летнем лагере, Стюбенс подвергся сексуальному насилию. Другой считал, что причина — в той легкости, с которой удавалось уйти от ответственности: в том лагере Стюбенс убил четверых и вышел сухим из воды. А потом он продолжал действовать по однажды избранной схеме.
Однако Уэйн в других летних лагерях не работал. Иначе все было бы слишком очевидно. Его вычислили по косвенным уликам. Сделал это специальный агент ФБР Джефф Бедфорд. Уэйн числился в списке подозреваемых в совершении первых четырех убийств. И когда в Индиане убили мальчика, Бедфорд начал смотреть, кто из подозреваемых мог оказаться в тех местах. Начал он, конечно же, с вожатых «Лагеря ПЛЮС».
Я знал, что он проверял и меня.
Поначалу в Индиане, где произошло второе убийство, Бедфорд ничего не нашел, но потом выяснилось, что Уэйн Стюбенс снимал деньги в банкомате городка, расположенного неподалеку от места убийства мальчика в Виргинии. Бедфорд принялся копать глубже. В Индиане Стюбенс деньги в банкоматах не снимал, но сделал это в Эверетте, штат Пенсильвания, и Колумбусе, штат Огайо. То есть удалось определить, как он ехал из Нью-Йорка. Алиби у Стюбенса не было, и в конце концов нашли владельца маленького мотеля в Мансии, который опознал его. Бедфорд продолжил расследование и получил ордер на обыск.
Вскоре нашли взятые на память вещи, закопанные во дворе дома Стюбенса.
Но никаких вещей, связанных с первыми четырьмя убийствами, обнаружить не удалось. Согласно основной версии, тогда он убивал впервые и то ли у него не было времени для сбора сувениров, то ли он еще не додумался до такого.
Давать показания Уэйн отказался. Заявлял о своей невиновности. Говорил, что его подставили.
Присяжные признали его виновным в убийствах в Виргинии и Индиане. Большинство вещественных улик относилось к этим преступлениям. И с доказательной базой убийств в «Лагере ПЛЮС» возникли проблемы. Стюбенс пользовался только ножом. Как ему удалось убить четверых? Как он привел их в лес? Как избавился от двух других тел? Высказывались мнения, что он сумел спрятать только два тела где-то в чаще, но доказательств тому не нашлось. А вот с убийствами в Индиане и Виргинии обвинение все четко разложило по полочкам.
Люси позвонила около полуночи.
— Как прошла встреча с Хорхе Пересом?
— Ты права: они лгут. Но он мне ничего не сказал.
— И что теперь?
— Встречаюсь с Уэйном Стюбенсом.
— Когда?
— Завтра утром.
Молчание.
— Люси?
— Да?
— Когда его впервые арестовали, что ты подумала?
— О чем ты?
— Уэйну в то лето было двадцать?
— Да.
— Я был вожатым в красном домике, — пояснил я. — Он — в желтом, расположенном в двух домиках от красного. Я видел его каждый день. Мы неделю приводили в порядок баскетбольную площадку вдвоем — только он и я. Да, я думал, что у него не все в порядке с головой. Но убийцы я в нем не видел.
— Это же не татуировка на лбу. Ты ведь работаешь с преступниками и знаешь.
— Да, пожалуй. Ты его тоже знала, так?
— Да.
— И что о нем думала?
— Что он чокнутый.
Я не мог не улыбнуться:
— Ты думала, что он на такое способен?
— Резать глотки и закапывать людей живыми? Нет, Коуп, таких мыслей у меня не возникало.
— Понимаю.
— И ты понимаешь, что именно он убил Марго и Дуга. Я хочу сказать, была и другая версия. Мол, он работал вожатым в лагере, где произошли убийства, а потом начал убивать сам.
— Вполне возможно.
— Что?
— Может, те убийства только подтолкнули Уэйна. Может, потенциал убийцы был в нем заложен. Тем летом он стал вожатым в лагере, где резали глотки, это и послужило катализатором.
— Ты готов подписаться под этой версией?
— Нет, но кто знает?
— И вот что еще я о нем помню…
— Что?
— Уэйн был патологическим вруном. Теперь, став дипломированным психологом, я знаю этот профессиональный термин. Но и тогда… Ты же помнишь? Он врал обо всем. Просто чтобы врать. Это было его естественное состояние. Он врал, даже когда его спрашивали, что он съел на завтрак.
Я задумался.
— Да, помню. Отчасти это было обычное бахвальство. Юноша из богатой семьи, он пытался стать своим среди обычных ребят. Он и торговал наркотиками, и состоял в банде, и девушка его позировала для «Плейбоя». А врал он напропалую.
— Помни об этом, когда будешь говорить с ним.
— Обязательно.
Молчание. Давно спавшие чувства шевельнулись во мне. Чувства, связанные с Люси. Я не знал, может, это своеобразная ностальгия или последствие стресса.
— Ты слушаешь? — спросила Люси.
— Да.
— Все это немного странно, не так ли? Я имею в виду наши отношения.
— Согласен.
— Хочу, чтобы ты знал: ты не один. Я с тобой, понимаешь?
— Понимаю.
— Это помогает?
— Да. А тебе?
— Конечно. Было бы ужасно, если бы это чувствовала только я.
Я молча улыбнулся.
— Спокойной ночи, Коуп.
— Спокойной ночи, Люси.
Серийные убийства (или отягощенная ими совесть), должно быть, эффективное средство борьбы со стрессом, потому что Уэйн Стюбенс за прошедшие двадцать лет практически не постарел. Когда-то он был симпатичным парнем, таким и остался. Разве что исчезли пышные вьющиеся волосы, уступив место короткому ежику, но ему эта прическа шла. Я знал, что Стюбенса выпускают из камеры только на час в сутки, но этот час он наверняка проводит на солнце, потому что никакой тюремной бледности я не заметил.
Уэйн Стюбенс встретил меня ослепительной, близкой к идеалу улыбкой.
— Ты приехал, чтобы пригласить меня на встречу друзей по летнему лагерю?
— Да, мы собираемся в «Рейнбоу рум» на Манхэттене. Жаль, ты не сможешь присоединиться.
Стюбенс закатился смехом, словно никогда не слышал ничего более остроумного. Я, разумеется, понимал: допрос будет непростым. Ему задавали вопросы лучшие федеральные агенты. С ним занимались лучшие психиатры и психологи. Обычные методы не сработали. Но у нас было общее прошлое. Мы в какой-то степени даже дружили. Только на это я и мог рассчитывать.
Смех затих, сползла с лица и улыбка.
— Тебя по-прежнему называют Коупом?
— Да.
— Как поживаешь, Коуп?
— Классно.
— Классно, — повторил Уэйн. — Выражаешься, как дядя Айра.
В лагере взрослых называли дядями и тетями.
— Айра по-прежнему такой же шизанутый чувак, Коуп?
— Он всегда был не от мира сего.
— Это точно, — кивнул Уэйн.
Я попытался встретиться взглядом с его дымчато-синими глазами, но они метались из стороны в сторону. Что-то в нем было маниакальное. Я задался вопросом: не лечат ли его психотропными препаратами? Тут же возникла другая мысль — а почему я не спросил об этом раньше?
— Итак, ты собираешься рассказать мне, по какой причине приехал сюда, — констатировал Стюбенс и, прежде чем я успел ответить, поднял руку. — Подожди. Пока не рассказывай.
Я ожидал чего-то другого. Не могу сказать, чего именно. Ожидал, что его безумие будет проявляться более очевидно. Под безумием я подразумевал признаки, свойственные серийным убийцам: острый сверлящий взгляд, чмоканье губ, сжимание и разжимание пальцев, ярость, готовая в любой момент вырваться наружу. Но ничего этого в Уэйне Стюбенсе я не замечал. Не казался он мне и социопатом, с какими мы иной раз сталкиваемся в повседневной жизни. Вроде бы ничем не примечательные люди, которые, однако, постоянно лгут и способны на все.