На пороге стояла женщина. Лукавый взгляд из-под ресниц, легкая улыбка, почти небрежная прическа-каре. Короткая кожаная курточка, юбка шоколадного цвета, остроносые туфли. Он рассматривал ее со странно замирающим сердцем. Женщина не была красива глянцевой красотой, какой показывают вампирш в фильмах. Выглядела обычно и вызывала симпатию. Он посторонился.
— Проходите, — голос предательски дрогнул, сердце заколотилось, внезапно накатил страх и злость на себя за глупость ввязаться в такую авантюру.
— Можно на «ты»? — спросила она и впорхнула в квартиру, как птичка, легко переступив порог.
Они оказались рядом в тесной прихожей, слишком близко друг к другу для первых минут знакомства. В горле у него пересохло от волнения, он сделал прерывистый вдох, уловив запах, и подумал, что если бы описывал его для рекламы , то сказал бы — она пахла свежестью цитруса с примесью ванильной нотки. Слегка горьковатый, манящий запах.
Она вежливо отстранилась, увеличивая дистанцию, мелькнули блики в крупных серьгах. Бросила беглый взгляд на убранство, доставшееся ему от бабушки, словно оценивала с кем имеет дело.
Он закрыл дверь. Смутился, не зная, как быть дальше. В полученной методичке не было инструкций, как донору вести себя с вампиром. Упоминались общепринятые правила вежливости и рекомендации к состоянию здоровья на момент встречи, которые ему с трудом удалось соблюсти. Еще был список не рекомендуемых для разговора тем, вроде «Почему вы просто не кусаете проходящих мимо людей?».
Она не спеша выскользнула из куртки, насмешливо ожидая пока он спохватится поухаживать за дамой.
— Давай повешу?
Отвернувшись к вешалке, медленно выдохнул, стараясь делать это не шумно, не привлекая внимания. Сердце колотилось где-то в гортани, словно он ежеминутно ожидал нападения со спины, но женщина нападать не спешила. Она вообще не спешила, рассматривала картинку рядом с вешалкой для одежды, как ему показалось, с интересом.
— Подарок, — пояснил он, — друзья привезли из Египта. Меня зовут ...
Договорить он не успел: прохладные подушечки пальцев коснулись его губ. Он отпрянул.
— Правила, — она широко улыбнулась.
И тут он заметил клыки. Чуть длиннее обычных, примерно такие же, как у вампиров в фильмах.
Рациональная часть его разума говорила, что вампиров не существует, и все это не более чем розыгрыш. Логика противоречила. Никто не согласится платить такие суммы за розыгрыш. Здравый смысл подсказал, что при современном уровне развития стоматологии нарастить вампирьи клыки - вопрос денег и желания. Она очень органично смотрелась с ними, словно так и должно было быть. Через долгую минуту он понял, что пялится на ее зубы, а она продолжает улыбаться, демонстрируя их.
— Извините, — он отвернулся опять, перескочив на «вы». — Все это немного странно, — он потер ладонями о штаны.
— Дебютант, — она спрятала клыки. — Чувство неловкости быстро проходит, если делать что-то привычное, — она повесила сумочку на вешалку и сняла туфли.
Роста она оказалась невысокого, едва доставала ему до плеча. Почему-то эта мысль приободрила.
— Хочешь чаю? — неуверенно спросил он и обругал себя за эту неуверенность. Он никак не мог понять, чего так стесняется и почему так нервничает. Он почти боялся ее, но что, в сущности, эта невысокая женщина хрупкого телосложения может ему сделать? А деньги уже поступили на счет.
— С удовольствием, — легко откликнулась она. - Сюда? - жестом указала на кухоньку и, дождавшись кивка, прошла.
Ему стало стыдно за царивший там беспорядок. Он обругал себя повторно. В конце концов, это всего лишь ужин. Или завтрак, как это правильно у вампиров считается?
Она присела на одну из двух табуреток, забавно поджав под себя ногу. Сцепила пальцы в замок, устроила на них подбородок и уставилась на него. Под внимательным взглядом карих глаз ему стало совсем неловко и почему-то до кислого страшно. Неприятный симптом. Приказав себе не поддаваться панике и не верить ужасам кинематографа, рисующим вампиров кровожадными чудовищами, а не гемоглобиновыми инвалидами, он наполнил чайник из фильтра и поставил его на плиту. Первая спичка сломалась в руках, вторая не пожелала загораться, и только третья спасла положение, запалив, наконец, конфорку.