Фрэнк Лоув:
«Джон Колтрэйн помог мне остаться живым, когда я был во Вьетнаме. До того как нас отправили, я слушал его где только было возможно, а затем взял несколько его записей с собой во Вьетнам и там слушал постоянно. Его музыка словно давала мне жизнь, а смерть была дальше по дороге, в нескольких сотнях ярдов».
Эрик Дроузин упражняется.
Ему 16 лет, он живет в Манхэттене и учится в старших классах. Он занимается музыкой в одном из классов своей школы, превозмогая размеры контрабаса, который выше его на 6 дюймов.
Благодаря Джону Колтрэйну.
В прошлом году, когда Эрик учился в школе-интернате во Флориде, местный учитель познакомил его с музыкой Колтрэйна, и Эрик совершил огромный скачок вперед от «Джефферсон Эйр Плэйн» до Джона Колтрэйна.
«Первой записью была «Softly, As In A Morning Sunrise», говорит он, — затем «Му Favorite Things» (ньюпортская версия) и, наконец, «Bessie’s Blues». которая оказалась столь резкой экспозицией, что меня словно ударили по лицу».
Эрик не отрекается и от баллад. «Lush Life» (Prestige) поднимает его в 6 часов утра, но не столько для прослушивания сколько для того, чтобы сделать транскрипцию соло для упражнений.
Сейчас он продолжает заниматься еще более интенсивно.
Он изучает соло из «Blue Train» потому что, считает он, «соло Трэйна содержат такие прекрасные басовые линии; что я получу от них больше, чем от классического сборника упражнений для баса».
Игорь Стравинский:
«Джазу нечего ждать от композиторской музыки, и когда он старается попасть под ее влияние, это не джаз и вообще ничего хорошего».
Элис Колтрэйн:
«Ни одного из классических композиторов Джон не ставил выше Стравинского, Однажды когда мы были в гостях у его матери, он взял пластинку и сказал: «Кажется, я нашел своего кумира». И проиграл сюиту «Жар-птица».
Существовал, однако, реальный прототип сказочной жар-птицы — человек, которого некоторые называли Литтл Боком.
Он играл в Нью-Йорке на теноровом саксофоне, а в 1965 году начал работать с Джоном Колтрэйном. В это время он был уже известен под именем Фэроу Сандерса.
Сандерс родился в арканзасском городке под названием Феррелл, которое стало первым вариантом его клички. Постепенно она превратилась в Фэроу, и последнее прозвище закрепилось.
Сплайби познакомился с Сандерсом, когда последний работал в «Плэйхаус-кафе» на МакДоугел Стрит, а ночевал под сценой, потому что ему негде было остановиться. Фэроу был невысоким, плотным человеком и не доверял никаким звукам, кроме музыки. Он разговаривал только своими глазами и своим тенором. Его звук представлял собой конгломерат криков, скрипов, свистов и скрежетов в верхнем регистре в сочетании с широким использованием серий обертонов и оверблоуингов. Сплайби это понравилось и он познакомил Фэроу с Трэйном, который всегда интересовался молодыми музыкантами. Джон разрешил Фэроу поиграть с ансамблем и похвалил молодого саксофониста за «его дух и пылкую склонность учиться».
И поскольку со смертью Эрика Долфи Колтрэйн почти утратил надежду добавить еще один духовой инструмент, он пригласил Сандерса играть в своем ансамбле.
Барт Грумс:
«Я — 17-летний парень, белый, живу в Бингеме (Алабама). Это место трудно назвать джазовым центром, но тут приятель обратил мое внимание на «А Love Supreme», и когда я ее послушал, то понял, что она словно обращена ко мне. Есть люди, которые знают, что человеческий дух может быть обращен к другим. Я это почувствовал и полюбил этого музыканта».
Двое молодых людей из Парижа слушали в 60-х годах Колтрэйна. Когда им представилась возможность высказаться на эту тему, они не стали консультироваться с Марселем Муле.
Бернар Пилле,
«Первой была «А Love Supreme» и мне особенно понравилась последняя часть под названием «Psalm». Я пытался играть ее на трубе, чисто по-любительски, но это оказалось слишком трудно. Тогда я прослушал другие записи, особенно «Impression» в ней я уловил влияние Дебюсси. Теперь, когда я слушаю Колтрэйна, я спокойно и счастливо улыбаюсь (если это баллада), либо он заставляет меня выпрямлять спину и сидеть на краю стула (когда начинает свои перебежки с верхних регистров к нижним и наоборот)».
Жильбер Куби:
«Бернар познакомил меня с музыкой Колтрэйна, начиная с «А Love Supreme», но мне больше нравится «Ом» из-за его мистического характера. Я художник-любитель, и когда рисую, слушаю его музыку для стимулирования своего творчества. У меня абстрактный стиль, и Колтрэйн внушает мне мысль о голубом и оранжевом цвете. Если я наберусь достаточно смелости, чтобы посвятить ему картину, то назову ее «My Favorite Things».