Я так многому от него научился, что когда-нибудь, надеюсь, сумею передать другим то, что мне передал Колтрэйн».
В состав ансамбля, выступавшего в «Вилледж Гэйт», входил, как уже говорилось, барабанщик Рашид Али, с которым Колтрэйн уже был знаком несколько лет. Колтрэйн впервые решился на такой эксперимент — ввести в состав второго барабанщика — чтобы воспроизвести ритмы, которые он продолжал слышать внутри, нечто вроде ансамбля африканских барабанов. Поскольку Али до ударных установок играя на конгах, выбор казался логичным. Вернее, так думал Колтрэйн. Элвин Джонс полагал иначе.
Элвин Джонс:
«Я не справляюсь с партией!!! Трэйн посадил рядом со мной этого «шнурка», и он часами колотит одно и тоже, что чрезвычайно утомляет меня. Да уж, действительно, я не справляюсь с партией!»
Рашид Али:
«Я не хотел играть ни с каким другим ударником, но, разумеется, хотел играть с Трэйном, и поэтому принял его предложение. Старики в ансамбле, особенно Элвин, считали меня слишком самоуверенным, да я, наверное, и был таким, потому что у меня была своя твердая позиция, а у них — своя. Но музыкально мы сошлись, хотя и не сошлись лично. Иногда мы с Элвином ради разнообразия обменивались партиями, в то время как обычно я играл ансамблевые пассажи, а Элвин сопровождал солистов. Я могу играть почти с каждым, кто хочет играть со мной, однако не обязан разговаривать с ним после этого».
Рашид Али выше и тоньше Элвина, у него огромные глаза, напоминающие люминесцентные глаза его шефа. Он приехал в Нью-Йорк в 1963 году, окончив филадельфийскую школу Гранова по классу гармонии и контрапункта. Несмотря на формальное образование, он считает себя ударником-самоучкой. Впервые Али удалось поиграть с Колтрэйном в один из весенних вечеров 1964 года, когда Джонс опоздал к первому туру в «Бёрдлэнд». Его просьба присоединиться к ансамблю была третьей по счету за последние три месяца, и на этот раз саксофонист сказал:
— Хорошо.
Ансамбль уже сыграл «Greensleeves», и начал вторую тему, когда пришел Элвин и потребовал, чтобы его пустили на своей место. Но, как вспоминает Рашид, «я чувствовал себя прекрасно… лед тронулся, и Джон наконец-то мог услышать мою игру. Его сопрано звучало так мощно, что доминировало над всем ансамблем».
Шид, как его часто называли, был принципиально иным ударником, нежели Джонс, и отличался от Элвина так же, как Джимми от Стива Дэвиса на басе. Али был авангардистом и, следовательно, был менее зависим от и заинтересован в основной пульсами, нежели Джонс и значительно больше увлечен мелодической импровизацией. Он любил удлинять или сокращать размер, постоянно перемешан ритмические акценты, временами становясь скорее басистом, чем ударником. Он не играл ни столь громко, ни столь сильно, как Элвин (последний в этих качествах был уникальным музыкантом), но у него были свои преимущества. Как вспоминал позднее Колтрэйн, «Рашид — мультинаправленный ударник. Какое бы направление импровизации я не выбрал, он принимает его сразу и вместе со мной».
Рашид Али:
«Джон всегда ориентировался на ударные. Он говорил мне, что барабан освобождает его от гармонических пут, и он может не заботиться об аккордовых изменениях. Он получал возможность играть то, что хочет, исходя прямо из ударных».
Ману Дибанго:
«Сейчас в Америке люди африканского происхождения изучают собственные корни. Музыканты, подобные Джону Колтрэйну, сделали очень многое для связи между африканскими и американскими неграми. Хоть он и не говорил это словами, зато сказал инструментом. Например, у нас, в Северном Камеруне, некоторые исполнители на африканском гобое звучат точно, как Колтрэйн, хотя они о нем даже не слышали».
Бабатунде Олатуньи:
«Джон Колтрэйн всегда старается учиться у других. Он с такой скромностью задает вопросы, что собеседники обычно доверяют ему все, что он хочет знать. Он, например, спрашивал меня об Африке, и я давал ему книги об африканской культуре, языках, а также зашей африканской музыки, а потом познакомил со своими африканскими друзьями. Он сказал мне: «Я должен возвратиться к корням. Сверен, здесь я найду то, что ищу».
Майкл Бабатунде Олатуньи имеет степень магистра Государственной Администрации, но гораздо вероятнее встретить его в роли исполнителя перед публикой. Полный человек с круглым лицом, он излучает заразительное веселье, а его сочный, сладкий голос буквально поет, когда он рассказывает о наследии Западной Африки. Он читает лекции об африканской культуре и руководит ансамблем ударных инструментов (в состав которого, как и в его родной Нигерии, входит танцевальная группа), играя обычно на говорящем барабане, предлагая музыке говорить самой за себя. Некоторые друзья (и Трэйн) зовут его Туньи.