Он взял в руки кларнет, пальцы погладили деревянную поверхность, кончики пальцев прижались к металлическим кольцам. Он вставил мундштук в рот на полдюйма, уперев его нижней губой, как это делали другие, и, зажав металл мундштука верхними зубами.
Но он держал инструмент не под обычным углом в 45 градусов, а, словно экспериментируя, направил его прямо в пол, и, глядя вниз, сделал глубокий выдох от диафрагмы, через легкие и глотку, с кульминацией в виде волны, проходящей через устье мундштука, наполнив 2,5-футовую длину кларнета запасом воздуха.
И родилась музыка. Всего несколько кратких звуков в низком регистре, глубоких и деревянных — звуков, выжатых пальцами и выпущенных через раструб. Ничего особенного. Но большинство детей оглянулось. А преподобный Стил не отводил глаз от Джона.
— Можешь ли ты повторить это?
— Ну… я не знаю… Я толком не знаю, что играл…
— Тогда играй, что хочешь. Только нажимай на клапаны. Я хочу еще раз услышать этот звук.
Джон играл, а преподобный слушал.
— Гм, — сказал он.
На этот раз мальчик снизил атаку, перебирая несколько риффов и удерживая их в верхнем регистре, стараясь, однако, при своем любительском статусе не слишком раздражать преподобного стилем популярных песен.
— У тебя прекрасный звук на кларнете.
— Спасибо.
— Ты учился где-нибудь на стороне? Наблюдал чье-нибудь исполнение?
— Ну…может быть смотрел, как вы обучаете других кларнетистов, преподобный Стил.
Преподобный кивнул и не сказал ничего больше, а спустя минуту отпустил оркестр.
В следующий вторник секция кларнетистов пополнилась еще одним музыкантом. Преподобному просто «посчастливилось найти еще один кларнет, оказавшийся под рукой», а место Джона занял новый ученик, также потому, что лидер просто нашел другого парнишку, который хотел попробовать на альте.
Так появился кларнетист Джон Колтрэйн.
Джон Инрам:
«Джон был чрезвычайно тихим по характеру, не очень творческой личностью; мы приходили к нему домой и в подвале устраивали джемсейшенс, просто дурачились. Но Джон не только упражнялся и играл гаммы, он также выучил несколько популярных мотивов и играл их нота в ноту. Он играл, например, версию «Margie», которая, клянусь, была не хуже, чем у Джимми Лансфорда.
Сэмюэл Берфорд:
«Успех приходского бэнда преподобного Стила поощрил нас собрать духовой оркестр в средней школе Уильяма Пенна. Мы работали с благотворительной организацией РТА и заодно собирали деньги, чтобы купить инструменты. Складывали вместе общественные, чаевые, а также вырученные от продажи старья, — и в конце концов заработали на покупку шести кларнетов. Один парень купил ударную установку, у некоторых оказались трубы — вот так мы и начали. Инструменты считались собственностью школы, там они и хранились. Потом школьное начальство купило их еще больше, и мы брали их напрокат за деньги. Это были новые инструменты, но для учеников, а не дорогие, как у профессионалов»
Сэмюэл Берфорд был директором средней школы Уильяма Пенна с 1933 по 1968 годы; затем школа была закрыта, а при перестройке города снесена вовсе.
Худой, но сильный человек среднего роста, щегольски одетый, умевший полюбовно и дипломатично улаживать всевозможные трения между учащимися и преподавателями, Берфорд приехал в Хай Пойнт из Линчбурга в Вирджинии. В его обычае было встречать учеников в 8.30 утра, а в 3.30 дня провожать их. При наличии 350 учащихся это требовало титанических усилий, но такой персональный подход помог ему стать членом городского правления Хай Пойнта спустя 40 лет.
Он не упоминает Джона Колтрэйна среди особо отличавшихся старшеклассников. Действительно, оценки Джона упали до «С» — тройки — и оставались на этом уровне все время, пока он учился в школе Пенна. Почему? — никто, кажется, не знает. Возможно, он слитком много думал о музыке или, быть может, отказался от мысли продолжить образование в колледже.
Школа, построенная в 1898 году на денежные средства квакеров, была двухэтажным кирпичным зданием, помещавшимся на Ист Вашингтон Драйв. Несколько наскоро собранных дополнявших ее деревянных конструкций увеличивали ее площадь, так что у 16 преподавателей редко бывали классы, больше, чем по 25 учеников.
При школе находились баскетбольная площадка и сцена, которая при желании могла превратиться в гимнастический зал. Но в отличие от школы для белых здесь не было ни библиотеки, ни закрытого плавательного бассейна.