Василиса послушалась: быстро перебирая по поверхности шара руками и ногами, она нырнула вместе с ним в золотистую, усеянную светлячками воду, все больше погружаясь в таинственно мерцающий полумрак глубины.
Едва шар коснулся дна, как тут же озарился неярким, голубовато-белым светом, вполне достаточным, чтобы видеть на несколько десятков метров вокруг.
— Вызывайте крылья, — скомандовал Маар. — И вперед за мной! Только чур не спешить и не обгонять!
Все три шара устремились один за другим: первым летел Маар, за ним Василиса, и завершала их процессию Гроза.
Василиса даже и не предполагала, какая же красота скрывается под водой, в самых озерных глубинах. Со дна, песчано-илистого, усеянного сероватыми камешками, поднимались тонкие, извилистые водоросли — красно-желтые, зеленовато-бурые и даже иссиня-черные, испещренные множеством светящихся крапинок. Наверное, как раз на такие когда-то засмотрелась Гроза в момент атаки загадочного ракушеплюя.
В некоторых местах — из расщелин низких скалистых образований, огромных витых ракушек или же просто из песка — поднимались струи мелких-мелких воздушных пузырьков. То и дело проносились стайки разноцветных рыбок, из камней выползали огромные крабы, перенося на своих панцирях крошечные перламутровые ракушки.
Аэроплавы быстро скользили вперед, углубляясь все дальше в заросли светящихся водорослей. К счастью, по дороге ребятам не встречались опасные, враждебно настроенные существа, — Василиса даже втайне расстроилась, что не увидела настоящего ракушеплюя.
Но вот появились те, кого девочка ожидала с некоторым опасением, — русалки. Вокруг аэроплавов закружились изумрудно-синие хвосты, зазмеились пряди густых зеленоватых волос, замелькали равнодушные лица с круглыми, как у рыб, глазами. Под водой кожа гибких тел немного просвечивала, делая русалок еще более нереальными, потусторонними созданиями. Василиса невольно залюбовалась ими: в призрачном голубовато-белом свете лица девушек казались прекрасными, одухотворенными. Но стоило вглядеться в их глаза — блестящие, темные, пустые и мрачные, — и все очарование слетало в один миг.
Впрочем, сейчас русалки выглядели скорее озадаченными, — они лениво кружили вокруг, с интересом приглядываясь к путешественникам, но обычной враждебности не проявляли.
— Главное, не показывайте, что боитесь их, и они не тронут, — предупредил Маар на всякий случай.
Тут же раздался возмущенный возглас Грозы:
— Вот еще! Да я им всем хвосты оторву, пусть только заденут хоть пальцем своим чешуйчатым!
— Агрессию тоже лучше не проявлять! — осадил ее Маар.
— Ладно, ладно, как скажешь…
Вскоре русалки остались далеко позади, а ребята, вынырнув из очередного водорослевого леска, оказались на большой, ровной местности. Здесь плавало много рыб самых разных размеров и расцветок — от маленьких оранжево-черных малюток с длинными волнистыми плавниками до настоящих громадин, похожих на дельфинов, только неповоротливых.
— Настоящий рыбопарк, — фыркнула Василиса, когда прямо над ней пронеслась лента плоских и круглых рыб, похожих на тарелки.
— Фу-у, приплыли, — выдохнул Маар. — А я уже переживал, что неправильно дорогу запомнил.
Большая стайка серебристых рыбок разлетелась в стороны, открывая вид на высокое строение восьмиугольной формы с высокой купольной крышей. Больше всего оно походило на небольшой сказочный дворец: на каждой из сторон здания имелось широкое окно со стрельчатой аркой, забранное решетчатой рамой, на ребристых углах и под самой крышей хорошо сохранилась богатая лепнина в виде чешуйчатых змеев, русалочьих хвостов и витых ракушек. Подводный дворец венчал огромный купол, плавно переходящий в тонкий шпиль в виде часовой стрелы.
— Это старая-престарая часовня, — тихо произнес Маар. — Когда-то давным-давно на месте этого озера стоял большой город. Но во время давней войны был практически разрушен… Прошло много лет, столетий, и развалины засыпало песком. Но кое-где еще можно найти несколько построек, почти увязших под слоем ила.
Свет из аэроплавов загорелся ярче. Василиса смогла рассмотреть, что вокруг часовни находится множество самых странных вещей, полузасыпанных песком, облепленных илистой грязью и тиной. Но больше всего ее поразили статуи — вернее, части статуй, изображавших крылатых людей, — повсюду валялись их руки, ноги, обломки крыльев, даже целые головы — с печальными, отрешенными лицами.