Возможно уверенность и некое слегка ироническое отношение к окружающим резко выделяло его среди остальных. Но, где-то, как показалось сейчас Якову, он уже видел такое отношение к окружающей действительности. И, тогда оно поразило его не меньше. Теперь не мог вспомнить. Все склады его памяти тщательно перебирались им. Но, всё безрезультатно. Молод был, не понимал; в таких случаях следует всего лишь отпустить беспокоящий его вопрос, и тогда сам собою разрешится.
— Гер Питер, мой поклон вашему столу, — сняв шляпу низко поклонился молодому царю незнакомец.
— А! Старина Корнелиус! — обрадовался Пётр.
Дела организационные отвлекли от строительства фрегата, не показывался на верфи вторую неделю
Взяв из-за соседнего стола стул, словно старый друг присел рядом с Петром.
— Я только что с верфи. Заканчивают внешнюю обшивку. Через пару недель примутся за такелажные работы, — сразу приступил к делу Корнелиус.
— Дорогой мой! Дай тебя расцелую! — словно тот сам делал корабль, расцеловал Пётр незнакомца.
— Да! Совсем забыл. Для тех, кто ещё не знает моего друга Корнелиуса. Это мой будущий адмирал.
— Ну, уж. Скромнее, гер Питер, — словно и не сомневался в словах молодого царя, а так, из приличия, возразил Корнелиус. Несмотря на явное пристрастие к алкоголю, будто размытые ромом глаза, оставались пронзительными, при этом, словно опьяняли собеседника своим крепким коварством.
Пират! Испугался своей догадки Яков. Как тесен мир! Ещё больше заинтересовался увиденным сегодня, почувствовав некую значимость для себя от присутствия в Амстердаме царского посольства
Нет недаром всё складывается таким образом, что надолго придётся проститься с невестой. Да, это стоит того. Напишу ей письмо, и, если смогу заеду перед отъездом в деревню.
Если такие опасные обществу люди так милы этому молодому царю, уж я то точно смогу ему пригодиться. Только вот как бы заручиться его доверием?
Глава XI. Сорвальское кладбище
— Папа, а почему мама не хочет переезжать к бабушке?
— Не знаю Лерка. Наверно не привыкла жить в старых домах. Да, и к тому же много соседей. Квартира же коммунальная. У бабушки всего две комнаты, слишком тесно для троих.
— Но, мы живём втроём в одной. Так и там могли бы жить так же. Только в той, откуда видна башня.
— Говорил маме об этом. Но, она не хочет жить в коммуналке. Мы же не можем её бросить?
— Не можем. Но, у бабушки лучше.
— Лучше. Только вот дедушка с бабушкой уезжают в Питер и квартиру придётся отдать городу.
— Отдать? Разве она не наша?
— Нет. Дело в том, что в стране вообще мало чего есть своего, разве, только кооперативные квартиры, дачи и машины.
— Кооперативные? Как это?
— Ну, те, что люди купили сами.
— Разве мы сами не можем купить себе квартиру. Бабушка рассказывала, что её дедушка, когда-то имел целый дом и квартиры, в одной из которой теперь у неё две комнаты.
— Во-первых это было очень давно. До революции. Во-вторых, видишь к чему приводят необдуманные покупки, — улыбнулся отец.
— К чему? — не поняла его шутки Лера.
— К отнятию жилплощади.
— Разве у человека можно отнять то, что принадлежит ему?
— У человека можно отнять всё, кроме души. Только она одна всегда принадлежит ему. Даже после смерти.
— Папа, а я никогда не умру?
Не знал, что ответить дочери. Сам, будучи взрослым человеком, имеющим большой жизненный опыт, всё же не собирался в ближайшее время покидать этот мир. Неполные тридцать лет. Двоюродный дед в его годы был кавторангом боевого крейсера. Скорее всего именно из-за своего, как считал, такого ещё «юного» возраста, в котором всё же мало кто задумывается о смерти. Ответил ей:
— Нет. Ты будешь жить вечно.
При этом даже не пришлось сдерживать улыбки, так, как показалось ему в этот момент, искренне верил в справедливость своих слов. Но, произнеся их тут же задумался в истинности сказанного, ведь был намного старше своей дочери.
— А ты? — тут же последовал логичный вопрос.
— Я… я… Ну, понимаешь, я более вероятно, чем ты…
— Что я?
— Умру.
— Значит и я, — как-то не по-детски вздохнула дочь.
Вспомнилось сейчас; так же, как его Лера, задавал, когда-то подобный вопрос своей маме. Но, та ответила ему прямо; — Умрёшь. Все люди смертны. Но, после меня.
И, теперь сам не понимал, почему был так нерешителен в своём ответе дочке. Наверно всё же ещё никогда не задумывался об этом. Что ж это получается тогда, его мама, будучи в те времена не старше его уже думала над этим, поразила догадка. Нет, дело в том, что были другие времена, более тяжёлые чем сейчас. Война, голод, разруха. Да, и потом… Что потом? Сам себя спросил, хоть и знал ответ. И он заключался в простых словах — Виипури стал Выборгом снова. Нет, конечно же не в самом переименовании города дело, а в его перемещении из одной страны в иную.