Многое привлекло внимание художника в поездке по Финляндии. Видел среди её природы, народных обрядов, истоки Русской древности, той, что имела общие индоарийские корни. Поразило наличие праздника Ивана-Купала, дня летнего солнцестояния. Участвовал вместе с карелами в нём. Жёг костёр, что назывался здесь кокко. Отобразил в последствии, как «солнце танцует над озером».
С детства увлекался живописью, затем, в юности заинтересовался археологией, историей, культурой России и Востока. Участвовал в раскопках в Новгороде.
Понравилась обстановка гостеприимного дома. Особенно его хозяева, с удовольствием принявшие его семью у себя.
Если бы знал, как рада была заполучить Торбьорг Константиновна в своём доме подающего надежды, талантливого художника. Случайно узнав от дальних знакомых в Выборге, что Николай Константинович собирается путешествовать с семьёй по Южной Карелии, проявила всю смекалку и энтузиазм, буквально заманив к себе музыкой. Понимала; о её домашнем музицировании знают многие люди, принадлежащие к близкому кругу.
Из-за такой мелочи, как количество комнат не переживала. Для того, чтоб разместить всю семью художника места хватало.
По вечерам играла на рояле. Все собирались в гостиной. Здесь, в Кексгольме совершенно иначе воспринималась знакомая музыка.
— Вы прекрасно играете, — поцеловал руку Торбьорг Константиновне. Добавил: — здесь, на севере совершенно иначе звучит музыка. Но, нет ли среди ваших пристрастий каких-либо произведений Сибелиуса?
— Безусловно есть, — стараясь не показывать вида, что их гостю удалось затронуть близкие ей темы, обрадовалась баронесса, глядя в его будто слегка грустные, задумчивые глаза. В них проявлялась лёгкая, еле заметная улыбка.
— Прошу вас, сыграйте, что-нибудь, — умоляюще всматривался.
— Мне было бы приятно поделится с вами своими музыкальными пристрастиями. Тем более, что некоторые из его произведений мне дороги благодаря неповторимости передачи звучания севера.
На какое-то время воцарилась тишина. Торбьорг Константиновна перебирала в памяти то, что могла сыграть без нот. Но, всё же не рискнула, попросила дочь:
— Лизонька, будь добра, принеси мне, десять лирических пьес, опус 24… или нет. Постой. …, Пожалуй, лучше Сонату F-dur, опус 12.
Через минуту, Лиза сидела рядом с матерью, готовая переворачивать ей страницы нотной тетради.
Солнце касалось горизонта, когда начала играть.
В большое окно гостиной, вдалеке, сквозь деревья, за полем была видна Ладога. Вечерние облака скользили над водой, Безветренная погода, не предвещавшая бури, словно бы вторила самой музыке.
Ощущал себя частью этой незнакомой ему ранее природы. Как же мог жить ранее не зная красоты местных шхер, гранитных скал, из которых были вырезаны многие колонны того города, где родился и вырос. Но, ещё в юности проявился интерес к истокам, к тому с чего начиналась Россия. Древний Новгород, Рюриково городище, где участвовал в раскопках. Всё это развивалось в нём, росло вместе с ним, требовало новых и новых знаний, что воплощались в виде творчества. Которое, как теперь, после многих посещённых им финских городов, знал никогда не будет прежним.
Теперь понимал, тянет его всё дальше и севернее — тишина. Она начинала проявляться в его эскизах. Искал её не для того, чтоб придать картинам минимализм звучания. Нет, прежде всего хотел подчеркнуть ею сдержанность местных пейзажей, контрастирующую с яркостью цвета весенних цветов, заката солнца, горящих костров, дикой, не сломленной ещё людьми природы.
Сейчас, когда слушал музыку, думал; много силы и любви к свободе таится в местном народе. Одного только того Финна, что благодаря своей лихости, граничащей с необузданной свободой, хорошо скрываемыми за молчаливостью и угрюмостью, хватило ему для того, чтоб понять силу этой, плохо знакомой ему ранее нации.
Спешил. Много работал. Казалось; не успеет ничего из того, что было задумано, и теперь перерождалось в своих замыслах, становясь ещё обширнее, необъятнее и от того нужнее ему.
Он рос, мысленно уходя всё дальше на север от своего дома.
Сейчас, когда мир вступал в новую эру, в воздухе пахло революцией. Все накопленные ранее противоречия становились до предела явны и непримиримы. Как и бывает в те годы, когда страна встаёт перед выбором своего дальнейшего пути, понимал: перед мыслящей интеллигенцией, стоит вопрос о истории предков, назначении и смысле жизни человека.
Под влиянием картин знаменитого иллюстратора «Калевалы», лидера Финского неоромантизма Аксели Галлен-Каллела, первый раз побывал в Финляндии в 1899 году. Искал тогда материалы о викингах для своих картин. Тогда же появлялось направление «карелианизм», захватившее не только ярких личностей Финской, но и Русской культуры. Этот интерес объединил представителей всех видов творчества; Литераторов, художников, композиторов, актёров, архитекторов. Связанные одними творческими законами, вдохновляли друг друга.