Хорошо зная Бетховена, за пару минут до окончания симфонии спускался вниз, к сцене. Словно веник нёс в правой руке букет, опасливо пряча его за спиной. Только бы не встретиться сейчас с этой девушкой. Решил; теперь наверняка, будет искать возможности быть представлен ей и её родителям в ближайшее время.
Но, именно в тот момент, когда проходил мимо их ложи, что была всего лишь через одну от его, скорее почувствовал, чем заметил — дверь открылась. Что есть мочи ускорил шаг. Теперь нёс букет перед собой.
Так и есть из ложи выходили родители со своей дочерью. Она явно была на выданье. Какое неприятное возможными выводами о нём знакомство. Но, ведь он ещё не представлен им. Нет. Всё же надо, что есть мочи бежать отсюда.
Быстро перебирая ногами, спускался по лестнице вниз, стуча своим каблуком по мраморным ступеням, попадая правой ногой мимо уложенного и поджатого медными стержнями к подступёнкам ковра. Заметив это, отошёл от перилл; цоканье пропало, превратившись в тихие шлепки.
Из-за отсутствия оркестровой ямы, музыканты располагались на сцене. Слава Богу, как раз на последней ноте оказался, среди таких же, как и он почитателей. Старался спрятаться за их спины. В более дурацкой ситуации, как показалось сейчас, ещё никогда не находился.
Закончив игру, встала из-за инструмента. Поклонилась залу.
Волна аплодисментов заглушала восторженные голоса зрителей.
— Браво! — резало теперь его слух, такое важное, как ещё недавно считал, для исполнителя слово. Но, не мог, не в силах был произнести его, даже шёпотом.
Наконец, последний раз поклонившись, подошла к правому краю сцены, собирая цветы поклонников, и поклонниц, что стремились дотронуться до её рук, выразить свои чувства словами. От этого процедура мучительно затягивалась.
Уже хотел оставить букет на сцене, когда подойдя к нему, приняла из его рук. Поймал взгляд. Показался мёртвым. То ли от того, что была полностью истощена душевно от такой яркой, но не интересной теперь уже ему игры, то ли потому, что являлась таковой и в жизни. Как и все известные люди, будучи наполнена не своим, являя собой лишь чужое, не имея ничего собственного. Эта догадка поразила.
Но, именно в тот момент, когда невольно прикоснулся её руки, отдёрнув свою, словно боялся теперь любого контакта с ней, почувствовал, как далека от него. Она же улыбнулась не так, как остальным. Всё же остаток той энергии, что таился в нём, частично передавшись ей, произвёл нужное ему, ещё так недавно впечатление.
Но, не нуждался в нём теперь.
Бежал. Бежал на воздух. Осенний Петербург, встречал его волной прохлады, обдавая идущим с Балтики ветерком, вскоре грозящим разразиться бурей.
Невольно не любил немок, считая их холодными. Правда, те из них, что были из бывших Полабских земель привлекали его внимание. Но, кто бы мог подумать, что выбор падёт ещё севернее. Никак не ожидал, что, после довольно-таки большого перерыва увидит эту девушку, с коей давно искал встречи у своей тётушки на обеде, куда были приглашены не без умысла; один высокопоставленный, не знакомый ему и родителям прежде, чиновник со своей женой и дочерью.
Светлые волосы, голубые глаза. Напоминающее юношеское своими чертами лицо. Небольшой нос, с еле заметной горбинкой привлекли его внимание прежде всего тем, что были живыми, излучали собственную мысль, без налёта навязанной извне. В чём в последствии убедился. Скорее детское, не требующее внимание, просто исходящее из глубины, основанное, возможно на некоей невинной шалости, игре, что отделяла этого человека от мира реального, тепло, привлекало к ней собеседника. Но, будто боялась его, прячась за своей улыбкой.
Тётушка по папиной линии, любила своего брата, отца Якова Карловича. Часто бывали у неё в гостях на званных обедах, и так просто, по вечерам, заезжая перед театром, попить чайку.
— Пользуясь случаем хочу представить супруга своей давнишней подруги, что знаю ещё по училищу Ордена Святой Екатерины.
— Константин Сигурдович Штакельберг, — высокий, сухощавый, без малейшего намёка на улыбку, уверенный в себе человек, далеко за пятьдесят, поклонился его родителям, поцеловав руку матери.
— Осмелюсь заметить, фамилия, к которой мы принадлежим имеет некое отношение к шведско-финскому, роду Аминофф, что в Финляндии обладают графскими титулами, в Швеции же бароны, — не без гордости добавил Константин Сигурдович.
— Клара Александровна Штакельберг, — лёгким кивком головы представила подругу, — Я много рассказывала вам о ней.