— Вы знаете, кто это был? — спросил я папу и Дэша, как только Джесс оказался вне пределов слышимости.
— Должно быть, это были Воины, — сказал папа.
— Мы позаботимся об этом, Ник, — сказал Дэш. — Они заплатят. — Папа и Дэш обменялись взглядами. Шансы на то, что копы найдут нападавших на Эмми раньше, чем это сделают Цыгане, были ничтожны.
— Я должен вернуться к Эмми. Пока. — Мой тон был ясен. Им не разрешалось оставаться.
Оба кивнули и повернулись, чтобы уйти. Они знали так же хорошо, как и я, что с моей женой ничего бы не случилось, если бы они не впутали свое дерьмо в мою жизнь.
— Папа? — позвал я, и он обернулся. — Она для меня все.
Он кивнул и посмотрел себе под ноги. Сообщение получено. Если бы у меня был выбор, я бы всегда выбрал Эмми. Даже если это означало, что я разорву все связи с ним и Дэшем.
— Прости меня, сынок, — сказал он. — За все. За маму. Эммелин. Я все исправлю.
Я кивнул и протиснулся в палату Эмми. Только время покажет, выполнит ли папа свое обещание. Но я не мог беспокоиться об этом прямо сейчас.
Мне нужно было сосредоточиться на моей жене.
Эммелин
Я проснулась от запаха больницы.
Мои глаза были опухшими, но мне удалось приоткрыть их, дав им минуту привыкнуть к белому свету панели над моей кроватью.
Моргать было больно. Дышать было больно. Бешеный ритм в моей голове вызывал новые волны боли с каждым ударом.
— Эмми?
Я повернулась на звук голоса Ника рядом со мной. Тоска и душевная боль были запечатлены на его лице, но он все равно представлял собой прекрасное зрелище.
— Ты здесь. — От этих слов на мои глаза навернулись слезы.
— Я здесь. — Его глаза тоже блестели.
— Привет, муж.
— Привет, жена.
Я улыбнулась, прежде чем мои глаза закрылись, и я снова заснула.
Глава 22
— Эмми? — нежный голос Ника был рядом со мной.
Я заставила себя открыть глаза и попыталась вспомнить, где я была. В больнице. Я повернулась на голос Ника. Он стоял, прислонившись к краю моей кровати, и моя рука была зажата в его руке.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Я воспользовалась моментом, чтобы вздохнуть и оценить ущерб.
— Больной. Уставшей. Испытывающей жажду.
Он помог мне сесть и поднес пластиковый стаканчик к моим губам. Было больно глотать, но вскоре вода немного уменьшила болезненность в горле.
— Лучше? — спросил он.
Я кивнула и оглядела свою палату. По телевизору транслировали баскетбольный матч, а в ванной горел свет. Хотя шторы были задернуты, я могла сказать, что снаружи было темно.
— Который сейчас час?
— Около десяти, — сказал он.
Я проспала весь день. Я вспомнила, как Джесс привез меня сюда сегодня утром, и краткий разговор с доктором, но проснувшись и увидев Ника, я больше ничего не помнила.
— Доктор Петерсон заходил? — спросила я.
Он кивнул.
— Что со мной не так?
— У тебя пневмония. — Он нахмурился.
Я не удивилась. Моя простуда была сильнейшей из всех, что у меня когда-либо были, а уровень стресса в последний день был зашкаливающим. Это был идеальный рецепт для пневмонии.
— Как долго я должна оставаться здесь?
— Три-четыре дня. Тебе дали антибиотик, и доктор Петерсон сказал, что это может занять некоторое время, чтобы он подействовал. Также ты была сильно обезвожена, поэтому они накачивают тебя жидкостью. И он дал тебе обезболивающее. У тебя два сломанных ребра, которые какое-то время будут болеть. Он наложил повязку, но они будут долго заживать.
— А мое лицо? — Это было чистое тщеславие, но я очень надеялась, что на моей щеке не останется необратимого повреждения.
— Просто отек. Через несколько дней он должен стать красивого фиолетового, зеленого и желтого цвета.
Я улыбнулась и с облегчением опустилась на кровать.
— Это довольно мило. Теперь у нас одинаковые синяки под глазами, — сказал он.
Моя улыбка исчезла, когда мои глаза остановились на его лице. В тускло освещенной комнате с опухшими глазами я не увидела его рану. Но теперь, когда я присмотрелась, красный рубец, окаймляющий его правый глаз, был очевиден.
— Кто тебя ударил?
— Дэш, — проворчал он.
— Почему?
— Я не очень хорошо воспринял новость о твоем похищении. Удар кулаком по лицу был его способом сказать мне, чтобы я собрался с духом.
— Ой. — Вдобавок к вине, которую я чувствовала из-за нашей ссоры, теперь я чувствовала себя ужасно из-за того, что заставила его пройти через это страдание. — Нам нужно поговорить, — сказал я, глядя на свои колени.
Так много нужно было сказать. Так много нам нужно было отработать. Что я собиралась делать, если у нас ничего не получится?
— Нет, пока ты не поправишься, Эмми.
Я смотрела ему в глаза и умоляла.
— Пожалуйста. Я не могу оставить все как есть.
Поцеловав мне руку, он сказал:
— Я не хочу все обсуждать, пока ты больна. Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы ты поправилась. Тогда мы сможем поговорить. А пока давай просто будем собой. Хорошо?
— Хорошо, — неохотно сказала я.
Мы оба какое-то время смотрели в телевизор, и мои глаза начали закрываться вскоре после того, как медсестра вошла, чтобы проверить меня. Я не спала меньше часа, но была измотана.
— Тебе следует пойти домой и немного поспать, — сказала я.
— Я не уйду.
— Почему нет? Этот стул не такой уж и удобный.
— Ага, но мне все равно. Я не оставлю тебя.
Счастливое чувство разлилось по моему сердцу. Я была в восторге от возвращения Ника. Да, нам было о чем поговорить, но сейчас я собиралась насладиться его успокаивающим присутствием. Мне нужно было, чтобы он был рядом. Поэтому я сделала глубокий вдох и приготовилась к боли.
Одним сильным толчком я скользнула своим телом к дальнему краю кровати. Боль пронзила мой бок, и я резко втянула воздух.
— Что ты делаешь? — сказал Ник, вскакивая со своего места.
— Переезжаю.
— Почему?
— Чтобы ты мог спать со мной.
— Нет. Возвращайся в середину, — сказал он, потянувшись, чтобы поднять меня.
Я шлепнула его по рукам и нахмурилась.
— Эмми, — прорычал он.
Я закатила глаза.
— Не спорь со мной. Я больна. Я хочу, чтобы ты лег сюда. Мне все еще холодно, и ты можешь меня согреть.
Он выдохнул и пробормотал: «Блядь», но затем начал сбрасывать ботинки.
Осторожно он прижался своим большим телом к моему, затем просунул руку мне под шею, чтобы я могла положить голову на изгиб его плеча. Это было не так приятно, как лежать ложкой, но я все равно была довольна.

Две женщины стояли возле моей больничной палаты и шептались друг с другом. Или, по крайней мере, они думали, что шепчутся. На самом деле они говорили с нормальной громкостью, потому что кричали друг на друга шепотом.
— Я вхожу.
— Нет, не входишь.
— Да, вхожу.
— Не трогай эту дверь! Ты их разбудишь!
— Замолчи!
— Не затыкай меня!
— ЗАМОЛЧИ!
— Замолчите вы обе, — сказал Ник. — Еще немного и вышвырну вас отсюда!
— Ёрт21, попробуй! — прошипел один из голосов.
Джиджи.
Я начала хихикать у него на груди.
— Вы двое разбудили Эмми, — рявкнул Ник.
— О, хорошо! Ты проснулась, — сказала Джиджи, вальсируя в комнату, а за ней — Сара Филлипс.
В отличие от Джиджи, которая не стыдилась того, что разбудила нас, симпатичная светловолосая блондинка, которую я встретила на вечеринке Джиджи в гараже, покраснела и отвела глаза. Она несла огромный букет желтых и персиковых роз вместе с связкой воздушных шаров. На обеих женщинах были халаты, вероятно, после визита они должны были приступить к работе.
У Джиджи тоже были цветы, герберы всех цветов. В другой руке у нее была огромная белая коробка.
Ник осторожно высвободил руку из-под моей спины и сел на кровати, свесив ноги с края.
— Что вы двое здесь делаете?
— Добро пожаловать в клуб! — сказала Джиджи. Она освободила руки и подошла ко мне в постели, нежно лаская мою воспаленную щеку. — Ура! Но мне жаль, Эммелин.