— Я предполагал, это то, чего ты хочешь, — сказал он.
Вскочив на ноги, я выхватила у него документы о разводе и помахала ими в воздухе.
— Я хочу, чтобы ты перестал предполагать, должна ли я тебя прощать и смогу ли. Я хочу, чтобы ты перестал так плохо думать о себе, думать, будто я могу быть счастлива с кем-то другим. Потому что я не могу. Я знала это в ту ночь, когда мы поженились. Я думала, что развод что-то изменит, но это была просто глупая ошибка. Если кто-то и должен здесь извиняться, так это я. Я причинила тебе боль и…
Моя тирада была немедленно прервана ртом Ника. Его поцелуй был полон страсти и интенсивности. Надежды. Прощения. Мы собирались оставить этот нелепый спор позади. Никому из нас больше не нужны были слова, чтобы двигаться вперед.
Ну, может быть, кроме одних.
Ник оторвался от поцелуя и обхватил мое лицо руками. Его сверкающие глаза смотрели прямо в центр моей души.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Наконец-то я услышала эти слова! Это чувство было лучше, чем что-либо, что я испытывала раньше.
— Я тоже тебя люблю.
Кривая ухмылка расползлась по лицу Ника.
— Черт, приятно это говорить.
Ник стер улыбку с моего лица еще одним поцелуем.
— Ты не мог бы развести для меня огонь? — спросила я.
— Сейчас?
— Да. Пожалуйста?
Он неохотно отпустил меня и подошел к камину. Когда дрова разгорелись, я опустилась на колени рядом с Ником и бросила документы о разводе.
Мы оба наблюдали, как белая бумага побурела в центре и загорелась по краям. Когда они стали полностью черными и свернулись в исчезающую складку, я улыбнулась.
Скатертью дорожка.
Сидя за кухонной стойкой, я улыбнулась, складывая газету и засовывая ее под стопку почты.
Местная газета поместила на первой полосе статью о моей попытке похищения и последующей болезни для выпуска этой недели. Учитывая, что ни один из нас не давал интервью, а официальное заявление Джесса было чрезвычайно кратким, я была удивлена тем, как много редактор знал о моем испытании.
Я ненавидела то, насколько публичной была моя жизнь в Нью-Йорке, но ничто в бюллетене «Прескотт Газетт» меня не беспокоило. Это был первый раз в моей жизни, когда я не съежилась, увидев свое имя напечатанным шрифтом. Статья не была назойливой или критичной. Она была заботливой и милой. Общество просто беспокоилось о своей учительнице начальных классов.
На этой неделе я вернулась к работе, и хотя я вернулась намного раньше, чем хотелось Нику, общение с моими учениками помогло мне вернуться к нормальной жизни.
Был полдень пятницы, и я рано ушла с работы, спеша обратно к Нику домой, готовая начать выходные.
— Эй, — позвал Ник.
Я взглянул на часы. Он вернулся домой рано. Я надеялась, что все было в порядке, потому что не думала, что смогу вынести еще больше драмы.
— Ты готовишь? — спросил Ник, заходя на кухню.
— Не говори так шокировано. Или скептически, — сказала я. — Я использовала мультиварку. Решила, что уж с ней то я точно справлюсь.
— Учитывая, что все, что тебе нужно сделать, это загрузить все внутрь и включить, ты должно быть и правда сможешь справится с ней.
Я ткнула его в грудь и закатила глаза.
— Что ты вообще здесь делаешь? Ты пришел раньше и испортил мой сюрприз.
— Я не порчу твой сюрприз, — сказал Ник. — Ты портишь мой.
— У тебя есть для меня сюрприз?
— Ага.
— И? Что это?
— Насколько ты привязана к этим фрикаделькам? — спросил он. В мультиварке были тайские фрикадельки, которые я собиралась подавать с жасминовым рисом.
— Учитывая, что это первое съедобное блюдо, которое я когда-либо готовила тебе? Довольно привязана.
— Ладно. Мы поедим, а потом ты сможешь получить свой сюрприз.
Я сморщила лицо и надулась.
— Можно мне получить его сейчас?
— Нет.
— Ненавижу сюрпризы, — сказала я.
Он ухмыльнулся.
— Я знаю.
Мы поужинали, а потом Ник загрузил меня в свой грузовик. Я подумала, что он везет меня в кино или за мороженым, поэтому, когда он съехал с шоссе на подъездную дорожку к моему дому, у меня началась легкая паническая атака.
— Ты везешь меня в мой дом? Это не сюрприз. Это пытка. Я еще не готова. — Моя кожа стала липкой, и волна тошноты прокатилась по моему животу.
— Однажды ты должна будешь зайти туда, Эмми, — сказал он, беря меня за руку. — Я буду с тобой все это время.
— Я не думаю, что смогу.
Он остановил свой грузовик перед гаражом и повернулся ко мне, взяв за обе мои руки.
— Ты знала, что Мейзи была медсестрой?
— Да. Я прочитала об этом в статье об их похищении после того, как переехала сюда.
— Итак, тогда ты знаешь, что ее и Джиджи похитили и держали в подвале больницы.
Я кивнула.
— Мейзи не заходила в это здание с тех пор, как это случилось. Она отказалась от своей карьеры, потому что не смогла преодолеть свои страхи. Я не хочу, чтобы ты боялась здания. Это просто место. У него есть хорошие воспоминания и плохие. Оно не может причинить тебе вреда.
Я прикусила нижнюю губу. Он был прав. Избегание могло длиться долго. Это был мой дом. Но признание фактов не заставило меня чувствовать себя менее встревоженной.
Он поднес одну из моих рук к своим губам, а затем вышел из грузовика.
Когда мы поднимались по каменной лестнице, у меня начали дрожать руки. Мысленно я слышала, как зову на помощь, когда Джинкс уносил меня в ночь.
— Ты можешь это сделать. Я прямо здесь, — сказал Ник. Он толкнул входную дверь и провел меня внутрь. Я сжала его руку обеими своими. — У тебя отлично получается. Давай сорвем пластырь. Прямо наверх и в твою комнату.
Я последовала за ним вверх по лестнице и дальше по коридору. По мере того как мы подходили все ближе и ближе, мои ноги становились свинцовыми.
Мы переступили порог, и я оглядела свою комнату.
Должно быть, он приходил на этой неделе, потому что кровать была застелена и все вернулось на свои места.
Я сделала глубокий вдох и напомнила себе, что это всего лишь место. Ничто здесь не могло причинить мне вреда. Страхи все еще были в моей голове, но они были связаны с Джинксом и Рэкой. Моя комната была просто комнатой.
— Я в порядке.
— Я знал, что будешь, — сказал он и крепко обнял меня. — Теперь ты получишь свой сюрприз.
— Лучше бы это был не просто секс, потому что мы могли бы заняться этим у тебя дома и избежать всей этой драмы. А если это все-таки просто секс, тебе лучше спланировать что-то большое, чтобы загладить свою вину передо мной.
— О, он большой, Эмми, — сказал он, прижимая свою растущую эрекцию к моему бедру.
Я закатила глаза.
— Это не то, что я имела в виду. — Хотя, он был прав. Он был большой. Очень большой.
Он усмехнулся.
— Секс — это не сюрприз.
— Тогда скажи своему клюву, чтобы он, черт возьми, успокоился.
— Мой член — не клюв.
— Я не люблю сюрпризов, а ты заставил меня ждать несколько часов. У тебя есть ровно тридцать секунд, чтобы преподнести упомянутый сюрприз, или все будущие упоминания о твоей мужественности будут включать термин «клюв».
Пятнадцать секунд спустя мы были на кухне.
— Ты собирался приготовить мне фахитас?
— Ага. И скотчеру, — сказал он.
Мне понравилось, что он планировал воссоздать блюда из наших первых кулинарных опытов на этой кухне.
— Мы должны были положить фрикадельки в холодильник и съесть здесь, — сказала я.
— Оставим все это на завтра.
— Спасибо. Это был приятный сюрприз.
— Еда — это не сюрприз, Эмми, — сказал он.
— В смысле не сюрприз? Тогда что же сюрприз?
Ник поднял меня на островок и встал между моих ног. Порывшись в кармане, он вытащил брелок с единственным серебряным ключом.
— Ужин был прощальным. Я подумал, что мы могли бы поужинать здесь в последний раз, а потом ты могла бы вернуться домой. Навсегда.
Мое сердце затрепетало, а дыхание сбилось.