— Ты в порядке, — закричала я в его обожженную рубашку. От его запаха у меня скрутило живот, но мне было все равно. Все, что имело значение, это то, что он был здесь, и мы оба были в безопасности.
— Ты в порядке, — сказал он.
Окруженные помощниками шерифа и парнями из мотоклуба, мы с Ником крепко держались друг за друга. Мир вокруг нас исчез.
Дрейвен был прав. Все закончилось.
На этот раз я почувствовала это. Мы прошли через это. Теперь все, что осталось нам с Ником — это счастливая жизнь, построение нашей семьи. И наслаждение каждым мгновением вместе.
— Давай пойдем домой? — попросила я.
— Давай пойдем домой.
Несмотря на то, что была середина дня, мы с Ником долго принимали душ, а затем забрались в постель.
Я была эмоционально истощена и нуждалась в сне.
Внизу была масса людей, ожидавших увидеть нас, но мне было все равно. Они подождут пару часов, пока мы проводим некоторое время наедине.
Одетая в одну из фланелевых рубашек Ника и теплые носки, я прижалась спиной к его обнаженной груди.
Казалось, что прошли дни, а не часы, с тех пор, как я проснулась в этом же положении. Трудно было поверить, что только сегодня утром я узнала, что беременна.
Мое желание удивить Ника продуманным объявлением пропало. Теперь все, чего я хотела, это чтобы он знал.
— Я беременна, — сказала я без фанфар или драматизма. Нам это было не нужно. Сама по себе новость была достаточно громкой.
Его руки притянули меня ближе, и его грудь расширилась от глубокого вдоха.
— Люблю тебя, жена, — прошептал Ник мне в волосы.
— Люблю тебя, муж.
Его рука переместилась с моей груди на живот. Он осторожно приподнял край моей фланелевой рубашки и провел ладонью по моему плоскому животу.
— И тебя тоже люблю, малыш.
Эпилог
Два года спустя…
— Мам, я вешаю трубку.
— Подожди! — крикнула она. — Мы можем поговорить о цветах?
— С этим придется подождать. Я увижу тебя меньше чем через час. То есть, если ты позволишь мне повесить трубку, чтобы я могла закончить собираться и загрузить Дрейвена.
— Отлично, — фыркнула она и повесила трубку.
Я посмотрела на своего маленького мальчика, играющего на полу, и улыбнулась. Дрейвену Николасу III было почти полтора года и на самом деле он уже не был малышом. Он был точной копией Ника, за вычетом бороды.
— Бабуля сведет меня с ума этой свадьбой, — сказала я ему.
Он одарил меня улыбкой, которая растопила мое сердце, и я вернулась к составлению башни из чашек.
Моя мать и Алессо поженились осенью после моего инцидента со Стеффи. Они приехали в Прескотт и сыграли свадьбу без шума в ратуше. В то время я была так впечатлена решением мамы отказаться от театральных представлений. Затем тем вечером за ужином появилась настоящая Коллетт и объявила, что они устраивают грандиозный свадебный прием. Она просто хотела поскорее выйти замуж, чтобы они с Алессо могли переехать в свое шале в Монтане.
На подготовку этого приема у нее ушло почти два года, но наконец все сложилось. Через месяц у нас должна была состояться вечеринка, и я поклялась никогда больше не вмешиваться в организацию свадьбы.
— Готов идти, приятель? — спросила я Дрейвена, поднимая его с пола и целуя в пухлую щечку.
Был День независимости, и мы устраивали вечеринку в гараже. Это была наша первая встреча четвертого июля на «Станции Слейтеров», но я надеялась, что это станет ежегодной традицией для наших семей и друзей.
Сегодня вечером мы расставляли на парковке раскладные стулья, пока мужчины готовили барбекю, женщины болтали, а дети играли. Потом мы все пойдем на фейерверк-шоу Прескотта.
— Мы здесь! — Я зашла в гараж Ника.
Три головы высунулись из-под капота зеленой спортивной машины.
Когда Ник, дядя Дэш и дедушка Дрейвен пересекли комнату, я в последний раз обняла и поцеловала моего мальчика. Скорее всего, это был последний раз, когда мне удалось подержать его на руках до наступления темноты, и он засуетился из-за своей мамы.
— Привет, — сказал Ник, целуя меня в щеку, когда дедушка Дрейвен забрал малыша Дрейвена у меня из рук.
— Привет. — Я улыбнулась. — Ты можешь помочь мне разгрузиться?
— Дэш и я позаботимся об этом, — сказал Ник.
— Ладно. Принесите, пожалуйста, сначала пиво, а я начну загружать его в холодильник.
— Как сегодня поживает мой маленький человечек? — спросил Ник нашего сына, прежде чем взъерошить его каштановые волосы и выйти на улицу к моему джипу.
Придвинувшись к Дрейвену-старшему, я обняла его сбоку.
— Как у тебя дела?
— Хорошо. Рад быть здесь. — Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
Когда Ник узнал, что Дрейвен спас мне жизнь, разорванная связь между ними зажила. Они построили прочные рабочие отношения, и оба гаража Ника и Дрейвена в Клифтон Фордж теперь были чрезвычайно прибыльными.
Ник был так занят, что я не могла справляться с бухгалтерией и офисной работой, поэтому через год после того, как они переехали в Монтану, Алессо начал управлять офисом.
— Сколько машин вы привезли с собой на этот раз? — спросила я Дрейвена.
— Три. — Он ухмыльнулся.
Я закатила глаза и одарила его преувеличенно свирепым взглядом.
— Такими темпами я вообще перестану видеть Ника. Он так увлекается, что забывает, который час. На этой неделе он дважды пропустил ужин.
Дрейвен усмехнулся.
— Каков отец, таков и сын. Помню, однажды Крисси так разозлилась на меня за то, что я сделал то же самое, что принесла в гараж десять будильников и настроила их на срабатывание с интервалом в одну минуту. К тому времени, когда прозвучал последний звуковой сигнал, он был настолько громким, что я больше не мог их игнорировать.
— Она была умной женщиной, — сказала я. Тактика мамы Ника была блестящей, и завтра я собиралась пойти за будильниками.
— Да, была, — согласился Дрейвен с грустной улыбкой.
— Ты можешь подержать его, пока я готовлю еду? — спросила я.
Он кивнул, прежде чем пощекотать своего внука и направиться на улицу. Дрейвен, возможно, и не был лучшим отцом, но он был замечательным дедушкой. Как и Алессо.
Они были единственными дедушками, которые когда-либо были у Дрейвена. Мой отец не имел никакого отношения к моей жизни, да и я бы не допустила его в жизнь моего сына.
Трент Остин отказывался верить, что его обожаемая невеста напала на меня. Только после суда над ней и того, что ее отправили в тюрьму, он понял, насколько сильно она им манипулировала. Она даже не была беременна. Все это было ложью, чтобы он женился на ней. Я все еще задавалась вопросом, планировала ли она убить и его тоже.
— Эммелин! — Мама ворвалась в гараж, таща за собой моего брата Итана.
— Не могла бы ты, пожалуйста, сказать своему брату, что приводить бывшую жену на свадебный прием совершенно неуместно? — сказала она.
— Привет, — сказал Итан, быстро обнимая меня и целуя в щеку.
— Привет. Что за бывшая жена? — спросила я.
— Я пригласил Рейчел.
— Мне нравится Рейчел, — сказала я своей матери.
— Что? — закричала она. — Как ты могла так сказать? У нее начался роман с твоим отцом, когда она была замужем за твоим братом.
— Это была не Рейчел, — сказал Итан.
— Разве это не та блондинка? — спросила мама.
— Нет.
— Которая из них была блондинкой? — спросила она.
— Номер четыре, — ответили мы с Итаном в унисон.
— Тогда кто из них Рейчел? — спросила моя мать.
— Вторая. Брюнетка. Высокая. Очень гибкая. Я была на их свадьбе, — сказала я.
— Хорошо. — Она кивнула. — Мне она тоже нравится. Она приглашена.
Итан пробормотал проклятие, а затем заявил, что собирается помочь Нику на гриле. Он был в длительном отпуске в Монтане после развода с женой номер Четыре.
Я была не единственным членом моей семьи, который больше не разговаривал с Трентом Остином. Мой отец начал спать с женой Итана вскоре после того, как Стеффи исчезла из поля зрения. Номер Четыре забрала часть трастового фонда моего брата и в настоящее время жила в поместье Остин.