Они медленно двинулись по набережной. Справа от них, по другую сторону приезжей части, стояли особняки состоятельных жителей города. Слева, за перилами набережной, текла река, вода которой в свете солнца казалась медной.
— Как тебе наш муравейник? — спросил Докучаев.
— В смысле, отдел? — не понял Мишка.
— В смысле, город, — усмехнулся эксперт.
— Да я и видел-то, Николай… ой, прости, забыл — Петрович… Вокзал, общагу, отдел да вот это еще… — кивнул Мишка через плечо в сторону Халендирова особняка.
— Ладно, дите неразумное, ходить кругом и около я не стану. Сделаем так — я тебе задам один вопрос, а после того, как ты мне на него ответишь, можешь спрашивать меня об чем угодно. Некромантия, статья четыре-ноль-пять Уголовного кодекса Российской Федерации. Что плохого в некромантии?..
Мишка вспомнил унылого эльфа, преподававшего им оккультные преступления в училище, и, тщательно подбирая слова, стал отвечать:
— Некромантия, то есть самовольное, вопреки порядку, установленному Федеральным законодательством, получении информации от усопшего… Вторая часть — то же самое, совершенное в составе группы и повлекшее общественно-опасные последствия… Часть третья… Петрович, да мне они, в общем-то, и не к чему — подследственность-то не наша.
— А головой думать, хомбре, тоже к твоей подследственности не относится? Ты мне, пацан, не диспозицию давай, мне она без интереса. Ты мне обычным русским языком скажи — что в некромантии плохого.
— Ну… Это ведь как глумление над трупом получается…
— Язык у тебя впереди мозгов получается, отрок. Думай. Какое глумление, если некромантить можно и с костями, и с пеплом кремированного. Ну?..
— Я… Ну… Мало ли, чего они скажут…
— Хомбре, включи голову. К примеру, историки — представляешь, сколько они узнали, если б подняли мумию Отци. Или хоть кровь на Туринской плащанице? Даю подсказку, хомбре убогое, — ты бы мог поднять мертвеца? А кто бы мог?
— Я бы не смог! — Сказал Мишка решительно. — Мог бы только тот, кто обладает специальными оккультными навыками.
— А кто ими обладает, отрок? Мама твоя ими обладает? А бабушка? А соседка? Может быть, фирмы такие есть: «Окажу оккультные услуги»?
— Нет. — Мишка не понимал, куда клонит эксперт. — Наверное, только колдуны и обладают.
— Ох и бестолковые же хомбры пошли ныне, — вздохнул Докучаев. — Ну-ка, стой, отрок.
Они остановились возле парапета набережной. Снизу из плавучего летнего кафе, доносилась музыка. На причале стояла молодая женщина в летнем платье, а рядом с ней — ухоженная светловолосая девочка лет шести.
— Мам! Мама, смотри, какая бабочка! — восторженно кричала девочка, показывая рукой на бабочку дивной красоты, скользящую над поверхность воды. — Мам, она прямо как рыбка в аквариуме, только летает!
Бабочка взлетела от воды вверх, попала в поток ветра и села на парапет в каких-то десяти сантиметрах от руки Докучаева. Николай Петрович ловко накрыл бабочку ладонью.
— Дедушка ее поймал! — закричала девочка внизу. — Дедушка, можно мы ее посмотрим?
— И правда, можно нам на нее поближе поглядеть? — Женщина подняла голову. Женщина была приветливой, улыбчивой и очень милой. — Мы ее не обидим!
В этот момент с Мишкой и Николаем Петровичем поравнялся хмурый мужик, на ходу хлопавший себя по карманам.
— Мужики, прикурить не дадите? — спросил он у Мишки и у Докучаева. — Где спички оставил, голова дурная…
Докучаев, ни на кого не глядя, вдруг резко сжал в кулак руку, которой он накрыл бабочку.
— Мама, за что он ее раздавил? — громко воскликнула девочка на пирсе. — Зачем? Она же такая красивая! Она ему что, мешала что ли? Злой дядька! Злой! — И девочка расплакалась.
— Вам бы и вправду лечиться! — решительно сказала мать девочки. — Зачем при ребенке-то так делать?
Мишке показалось вдруг, что воздух возле Николая Петровича наэлектризовался. А в следующее мгновение Докучаев протянул хмурому мужику коробок спичек. К коробку прилипли невероятно яркие бабочкины крылья.
— Ты б и впрямь проверил голову, дед, — сказал мужик и отступил от эксперта, словно опасаясь повернуться к нему спиной. Коробок со спичками он так и не взял.
— А теперь запомни, пацан. Запомни раз и навсегда, чтобы никто и никогда больше не имел нужды показывать тебе такие примеры. — Сказал Николай Петрович таким внушительным тоном, что Мишке словно провели ножом вдоль позвоночника. — В мире физических законов, где мы живем, есть лишь одна сила, способная питать магические ритуалы — и это энергия зла. Лишь энергией зла можно совершать магические обряды, создавать золото из свинца и поднимать мертвецов. Некромантия плоха не сама по себе, а потому, что осуществить ритуал можно лишь принеся кровавую жертву. В этом весь смысл чародейства — энергия зла есть то горючее, которое движет магию. Любой, самый невинный, магический фокус имеет в своей основе боль и злобу. Понимаешь?