Но сейчас он зашевелился. Потянувшись и зайдя в комнату, Доктор подул на свои бледные, холодные руки и интенсивно потёр их друг о друга. Было утро, доносились отдалённые звуки доков и шум транспорта на улице. Лондон просыпался, даже если Роза в этом не участвовала. Пора было браться за дело, пора получить ответы на некоторые вопросы, пора позавтракать.
О том, что утро уже наступило, Роза узнала, когда открылась дверь. Выпутывая голову из тяжёлых простынь и одеял, она пробурчала что-то невнятное. Предполагалось, что это будет «не заходи», но получилось, видимо, что-то другое, так как кто-то всё-таки зашёл в комнату. Роза схватила одеяла и снова натянула их на себя, отступая обратно в кровать. Они, похоже, разделились и расползались во все стороны – у них что, нет пододеяльников? Её бабуля называла пододеяльники «континентальными одеялами», так что, возможно, удобное постельное бельё пока что было только во Франции.
Она выглянула из-за простыни и увидела стоящую в дверях девушку, примерно её возраста или младше. Она была круглолицая, маленький нос, карие глаза, тёмные волосы собраны в узел. На ней была тёмная униформа и белый передник.
– Ой, простите меня, мисс, – девушка неуклюже сделала реверанс, чувствуя себя так же неловко, как и Роза. – Джентльмен сказал, что уже можно застилать постель и убирать комнату. Я не знала, что вы ещё спите.
– Я не спала, – соврала Роза. – Заходите, ничего страшного.
Наверняка Доктор нарочно послал горничную, чтобы разбудить её. А может, он просто забыл о её существовании. Как обычно.
– Я не могу, – девушка побледнела от одной только мысли.
– Не говорите глупостей. Мне уже пора вставать.
Девушку звали Бет, и когда у неё прошло смущение, она оказалась очень разговорчивой. Роза засыпала её вопросами об Имперском Клубе, но много нового узнать не смогла.
Одевшись в свою единственную одежду, Роза спросила, где тут можно купить новую. Она надеялась, что у Доктора найдётся какая-нибудь наличность, которую здесь примут – вряд ли среди перечисленных Бет приличных магазинов найдётся такой, который примет к оплате какую-нибудь кредитную карту типа Галактик Экспресс Гоулд.
– Ты давно здесь работаешь? – поинтересовалась Роза, сидя на только что застеленной кровати.
Она раскачивала ногами, отчего её бледно-зелёное платье будто развевалось вокруг них.
– Я в услужении уже пять лет.
– Пять лет?
Наверное, она старше, чем кажется, подумала Роза. Но она ошиблась.
– Да, я начала у лорда и леди Хатчинсон, когда мне было четырнадцать. Жила в маленькой каморке под крышей. В это время года там было бы ужасно.
– А не слишком ли это рано?
– О нет, мисс. К тому же, маме нужны были деньги. Я каждую неделю отправляю домой половину зарплаты. У меня два младших брата и сестра. Так что это в помощь.
Роза кивнула:
– Думаю, да.
Кажется, Гвинет, работавшая в Кардифе у гробовщика[4], пошла «в услужение» очень рано. Похоже, что с конца прошлого столетия ситуация не изменилась.
– Но я рада, что живу тут, – продолжала Бет. – У нас у каждого есть комната в другом крыле. Сюда нам разрешают заходить только по работе. Мистера Кроутера удар бы хватил, если бы он застал нас разгуливающими тут без дела. Но со всеми этими слухами, я стараюсь выходить из дома пореже.
– Слухами?
– Говорят, что кто-то ходит вокруг этого дома и нападает на людей, которые здесь служат. К горничной миссис Фьюшем на прошлой неделе подошёл незнакомец, и она в обморок упала. Правда, – сказала Бет, подумав, – её-то как раз несложно напугать. Но была ещё Мэри, работающая на Лоуренсов. Неделю в больнице пролежала, и до сих пор почти не может говорить. Говорит, это было что-то ужасное.
– Немного, значит, всё-таки может, – сказала Роза.
– Тёмные фигуры тянутся к твоему горлу и задают вопросы о персонале и о работодателе... – Бет передёрнуло. – Даже думать об этом не могу.
Роза тоже вздрогнула, когда вспомнила события прошлого вечера, тёмную фигуру и отметины на шее Диксона.
– Да уж, – согласилась она. – Это точно.
Пора бы уже было и подкрепиться. Может быть, Доктор оставил для неё сандвич с беконом.
– Оставляю тебя заниматься комнатой Доктора, – сказала она Бет.
– О, я там уже убралась, мисс, – сообщила Бет. – Но там почти нечего было убирать. Кровать не была разобрана.