– Идите сюда, давайте посмотрим, – Доктор провёл его несколько шагов по тротуару и остановился прямо под фонарём. Жестом он попросил мужчину поднять голову:
– Не волнуйтесь, я доктор.
– Правда, не медицины, – добавила Роза, заслужив неодобрительный взгляд. – Так что, он здоров?
– Диксон, мисс.
– Мистер Диксон поправится, – сказал Доктор. – Но повезло, что мы оказались тут так вовремя. Где вы живёте?
– Я слуга, сэр, вон в том доме, – Диксон указал на большой жилой дом дальше по улице.
Роза увидела раскрытую боковую дверь и проливающийся из неё на крыльцо свет.
– Так давайте мы вас проведём туда.
Доктор шагнул назад, осматривая Диксона от головы до пят. Нахмурившись, он взял его руку и осторожно поднял её, чтобы рассмотреть в свете. Видимо, удовлетворённый, он улыбнулся, отпустил руку, и жестом предложил Диксону идти первым. Чтобы помочь, он взял Диксона под руку.
– В чём дело? – тихо спросила Роза.
– Вы содержите перчатки в чистоте, мистер Диксон?
– Конечно, сэр, – его голос был всё ещё хриплый. – Почему вы спрашиваете?
– Да просто они теперь слегка испачкались, после вашего небольшого приключения. Ещё одна загадка.
– В дополнение к кто и почему, – сказала Роза.
– В дополнение к тому, что отметины на шее мистера Диксона скорее от металла, чем от пальцев, – сказал Доктор. – А на перчатках у него пятна масла.
Из глубины вечерних теней две фигуры наблюдали за тем, как Доктор и Роза помогают Диксону вернуться в дом. Одна из них недовольно вздохнула. Другая, не имея дыхания, вздохнуть не могла.
После третьей попытки сэр Джордж Хардинг сдался:
– Анна, ты мне не поможешь?
В зеркале отражалась его жена, улыбавшаяся его неуклюжим попыткам.
– Ты такой неловкий, – мягко сказала она, протягивая руки, чтобы привести в порядок то, что должно было быть галстуком-бабочкой.
Акцент делал её голос ещё мягче. Он покорно стоял, пока она завязывала идеальную бабочку. Затем она медленно развернула его и отошла на шаг, чтобы оценить свою работу, и кивнула:
– Да, дорогой. Так годится.
– Хорошо. Они скоро придут. Вообще-то я удивлён, что Облонский до сих пор не появился. Он всегда приходит рано, черт его дери. Должно быть, военная привычка.
Снизу, от двери, донёсся настойчивый звонок.
– Вот видишь! Это он. Вагнера на звонке исполняет.
– Скорее уж Чайковского, – сказала Анна. – Диксон займётся им, пока мы не будем готовы.
Сэр Джордж кивнул:
– Да, добрый Диксон, – он протянул руку за пиджаком. – А где Фредди?
– В постели. И я бы не хотела, чтобы ты его тревожил. Дилис его только что успокоила, ты же знаешь, ты его только растревожишь.
– Я? – возмутился сэр Джордж. – Да что ты!
– Лучше, чтобы он оставался спокойным. Спокойным и невредимым, – она отвернулась, но ему всё равно было видно в зеркале отражение её грустного лица. – Ты же понимаешь.
– Конечно, понимаю, – он положил руку на её дрожащее плечо. – С мальчиком всё будет хорошо. Не нужно переживать слишком много.
Не поворачиваясь к нему, она положила свои ладони поверх его рук и, не улыбнувшись, кивнула. Если она и хотела что-то сказать, её перебил настойчивый стук в дверь и последовавший за ним испуганный голос:
– Сэр, мадам! Вы не могли бы спуститься? Это мистер Диксон, он ранен. С ним дама и джентльмен...
Доктор настоял на том, чтобы отвести Диксона к парадному входу и позвонить.
– Какой смысл, – сказал он, – таскать его по комнатам для слуг? Если есть неясность – прямиком к начальству.
Дверь открыла девушка лет шестнадцати, почти ещё ребёнок. На ней был передник, об который она вытирала руки.
– Мистер Диксон, сэр! – вскрикнула она.
– С ним всё будет хорошо, – заверил её Доктор, проводя Диксона в просторную прихожую.
– Ты не могла бы известить сэра Джорджа? – прохрипел Диксон.
Девушка молча кивнула, побледнев от вида красных отметин на шее Диксона. Она развернулась и побежала вверх по лестнице, приподняв подол юбки и передник. На полпути наверх лестница сворачивала, и Розе было видно девушку, мелькавшую в зазорах парапета.
– Давайте устроим вас там, – сказал Доктор, ведя Диксона в большую комнату.
Диксон пытался сопротивляться:
– Но это же гостиная, сэр!
– Ничего не имею против.
– Мы же гости, – поддержала Роза.
Комната была большая, квадратная, с высоким потолком. На некоторых стенах висели портреты маслом в тёмных тонах, и суровые выражения лиц на них делали обстановку ещё более тёмной. Центр комнаты занимали три длинных дивана, выстроенных перед камином. Поленья в огне потрескивали и дымились.