Роза бросила остатки кошки. Стараясь не наступать на рассыпавшиеся латунные и стальные детали, она пошла вниз по ступеням. Как только смогла – побежала.
На лестничной площадке воцарилась тишина. Затем панель на двери в комнаты мистера Путера снова отворилась. Оттуда вышла кошка, и изумрудными глазами осмотрела поле боя. Это была чёрная кошка с белым треугольником. Она замерла, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Затем панель на двери закрылась, и кошка побежала по лестнице вниз. Вслед за Розой.
Даже с улицы было видно, что в Имперском Клубе что-то происходит. День сменился вечером, и стоящий в сгущающихся тенях силуэт с интересом наблюдал. Ставни на окнах были закрыты. Входная дверь была закрыта и заперта. Фредди слышал скрип металла, когда задвигали засовы.
Он сел на тротуар, проверив, что на нём нет ничего острого, и с интересом следил. Перед тем, как закрылись ставни, он видел в окнах тень Доктора. Он видел Розу, выглядывающую с верхнего этажа и осматривающую улицу. Фредди осторожно отступил глубже в тень, надеясь, что она его не заметит. Он задумался о том, что случилось бы, если бы Доктор или Роза его увидели. Они попросили бы его зайти вовнутрь, под защиту от заводных убийц, которых они явно ждали? Или они отправили бы его домой? Наверное, они бы позвонили его отчиму, чтобы тот приехал и забрал его.
Лучше будет, если не заметят. Лучше смотреть и ждать. И помочь, если будет такая возможность. Становилось прохладно, и Фредди натянул на себя куртку и стал сам себе напевать. Это была мелодия, которой его научил отец. Они насвистывали её вместе, когда пробирались сквозь снег в ту последнюю ночь, до того, как укрылись в амбаре. Ритмичный, грустный мотив. Может быть, к нему были слова – он не знал. Но он чувствовал её настроение и грусть. Тыльной стороной руки он утёр глаза и, продолжая наблюдать, представил, что рядом стоит отец.
Толстяка звали Уэнслидейл.
– Как сыр, – весело заметил Доктор.
По словам Уэнслидейла, он был лейтенантом в стрелковом подразделении.
– В молодости, – добавил он, похлопывая по своему огромному животу.
– Спасибо, что остались, – сказала Роза.
Он засмеялся в ответ:
– Не мог вас подвести. Всё равно мне больше нечем заняться, к тому же не могу бросить приличных людей в беде.
– В отличие от Уайза, – сказала Роза.
Она повернулась к Доктору:
– Как он мог просто взять и уйти?
Доктор пожал плечами:
– Он сказал, что вернётся.
– Ага, как Шварценеггер.
– Ну, Шварцнеггер же вернулся, – заметил Доктор. – Может, и Уайз вернётся, чтобы всех спасти.
– Он на самом деле неплохой, – заверил их Уэнслидейл. – Но по средам, вечером, он всегда играет в шахматы. Об этом все знают. Играет с кем-то по имени Бен. Не знаю, где он живёт, но Уайз однажды сказал, что его дом виден с Эмбанкмента. Кажется, ему это казалось забавным, но он ведь всегда весельчак.
– А что на счёт кошки? – спросила Роза у Доктора, когда Уэнслидейл отошёл.
– Дохлый номер.
– Нет, кошка. Хотя, она и вправду дохлая. Если заводные животные вообще дохнут.
– Ну так и займёмся ею позже.
– Ты не думаешь, что она имеет какое-то отношение к Мелиссе Харт и её заводным рыцарям?
Доктор сжал губы и посмотрел на неё:
– Ладно, было бы слишком большим совпадением, если бы не имела, верно?
– Точно. И ты правда думаешь, что Мелисса придёт за нами?
Он посмотрел с тем же выражением лица, так что Роза вздохнула и продолжила:
– Ладно, опять глупый вопрос. Забудь обо мне, как обычно.
– О! – он выглядел обиженным. – Я никогда тебя не забуду. Да как же тебя можно забыть, Роза Тейлор?
– Тайлер, – поправила она его.
Но они уже оба улыбались.
Дверь заднего входа в клуб закрылась, уверенно хлопнув. Почти так же уверенно, как щёлкнул ключ, заперший её. Уайз положил ключ в карман. Жалко, подумал он, что приходится уходить и пропускать всё веселье, если и в самом деле предстоит веселье. Он достаточно хорошо знал Доктора, доверял ему, чтобы верить, что Доктор считает описанную им угрозу реальной. Но нужно, решил Уайз, расставлять приоритеты.
Он отвернулся от двери, ни капли не удивившись, что за ним выскользнула кошка. В сумерках её глаза горели зелёным светом. Уайз присел и почесал кошке подбородок. Она прищурилась, но не противилась.