– Что ты делаешь? – спросила себя Роза.
У неё не было шансов догнать взломщиков, а если бы она их и догнала, то вряд ли они мирно вернутся в Имперский Клуб, чтобы извиниться и объясниться. Она замедлила шаг. Двое впереди неё в это время подбежали к мосту. Луна пробивалась сквозь тучи, а начало дождя разогнало туман, так что ей хорошо было их видно. Человек поменьше прикрывал лицо руками. Человек побольше что-то ему сказал. Роза увидела, как он занёс вверх мешок. Ей было видно, как мешок дёргается и извивается, как кошка пытается освободиться. В ту же секунду она поняла, что сейчас будет, и снова побежала. Но она не могла успеть. Громко хохоча, человек бросил мешок. Затем они оба снова побежали.
Роза подбежала к мосту и посмотрела вниз. Ей было видно дрожащее отражение луны в мутной воде. Дождь усиливался, и по воде пошли круги. Горловина мешка опустилась под воду, секундой позже за ней последовала верёвка. Роза не верила своим глазам. Он сделал это, действительно сделал – швырнул бедняжку в реку.
Она смотрела вниз, думая, не поздно ли прыгнуть и попытаться найти мешок. Она подумала о холодной, мутной воде, о высоте моста, как она потом будет выбираться – если сможет. На поверхность Темзы не поднялось ни единого пузырька. Роза стояла, глядя вниз на реку, всё ещё ожидая – надеясь, желая – что кошка появится на поверхности, отплёвывая воду и шипя от страха. Но ничего не было. Она начала дрожать, сглотнула, и неохотно пошла прочь.
В Имперском Клубе снова горел свет и двери были открыты. В фойе был невозмутимый Кроутер, осматривавший столик, который пытались взломать те люди. Он кивнул Розе, не удивляясь её появлению с мокрыми от дождя волосами.
– В кабинете Бастилии подан чай, мисс, – сказал он таким тоном, словно подавать чай в три утра было обычным делом.
– Что они пытались найти? – спросила Роза.
Кроутер фыркнул:
– Деньги, наверное, мисс. Хотя здесь они бы их не нашли.
– Я подумала, может быть, они охотились за чем-то из вещей мистера Путера? – сказала Роза.
– В самом деле, мисс? Почему?
Роза пожала плечами:
– Просто я слышала, что он вернулся. Подумала, может он что-то ценное привёз.
Кроутер покачал головой:
– Боюсь, вы ошибаетесь. Завтра будет совет попечителей, но мистер Путер ещё не вернулся. Не думаю, что он вернётся до собрания, а оно будет в конце первой половины завтрашнего дня. То есть, – поправил он себя, – уже сегодняшнего дня.
– Но я слышала кого-то в его комнате. Над моей. Этой ночью. Я уверена.
Кроутер нахмурился:
– Это невозможно, мисс. Мистера Путера нет, а кроме него никто в его комнатах быть не мог. Могу вас в этом заверить. Разве что взломщики...
Роза покачала головой:
– Нет, нет, до того. Намного раньше, – она пожала плечами. – Наверное, я ошиблась, – сказала она, хотя была уверена, что это не так.
Надо будет рассказать об этом Доктору, – решила Роза.
Но, когда она вошла в кабинет Бастилии, все её мысли о шуме в комнате сверху как ветром сдуло. Доктор и Уайз сидели с Аске, Репплом, и несколькими другими членами клуба, которые, судя по их виду, оделись в спешке, услышав шум. Большинство из них попивали чай, глядя друг на друга сонными глазами.
Только Доктор, Уайз, и Реппл, похоже, были бодры и настороже. Аске зевал. А на диване, рядом с Уайзом, так чтобы он мог почесать, разлеглась чёрная кошка. При приближении Розы она повернулась, посмотрела на неё изумрудными глазами, мурлыча. Белый треугольник на ней ярко горел в свете камина.
Утром было свежо. У Доктора получалась выдыхать в холодный воздух длинные струйки пара. Он с удовольствием шёл по оставшимся после ночного дождя лужам, хрустя тонкой корочкой льда и расплёскивая воду. Один раз он не рассчитал и, вместо того, чтобы разбить лёд, нога заскользила по нему. Он с трудом удержал равновесие, размахивая руками словно мельница. Он громко рассмеялся, притягивая ошеломлённые взгляды нескольких прохожих, торопившихся куда-то холодным утром.
Большую часть остатка ночи Доктор и Роза просидели с Уайзом, затем Роза всё-таки пошла немного поспать, предварительно позавтракав и выпив кофе. Уайз, как и Доктор, похоже не страдал от того, что всю ночь не спал.
– Часто дежурил по ночам на фронте, – сознался он. – Ребятам это, похоже, нравилось.