Уже откинул крючок дверцы… Мигом я очутилась около него.
- Вы куда?
- В соседний госпиталь, - ответил он и толкнул дверцу.
Но я потянула дверцу обратно, и он с удивлением на меня посмотрел.
- Здесь хода нет,- говорю я. - Да, да, нет хода. Вам нужно в соседний госпиталь? Можете выйти через главный подъезд.
- А зачем мне крюк делать?
- Это меня не касается, - говорю я. - А здесь хода нет.
- Я помощник начальника госпиталя и могу ходить, где мне удобно!
Он снова толкнул дверцу и перешагнул через порог. Помощник начальника госпиталя? Вовсе не такой у него помощник. Помощника я знаю… Я рванулась за ним.
- Идите обратно! Вы будете часового слушать? Кругом! - кричу я.
Он вернулся в будку.
- Приходится слушаться, - говорит он и достает из кармана документы. Подает мне их и даже освещает своим фонариком. «Майор Руденко, - прочитала я, - помощник начальника госпиталя по материальной части». Ага, по материальной, а тот, которого я знаю, по медицинской части.
- Можете идти, - сказала я.
- Ишь ты какая! - говорит он, пряча документы в карман.
И вдруг он на меня начинает кричать:
- Часовой! Безобразие!.. Черт знает что!.. Где твоя винтовка? Что ты в руках держишь?
Тут я только опомнилась, и он, верно, только сейчас заметил, что я наступала на него с метлой.
Я швырнула метлу на пол и бросилась в угол за винтовкой. В это время в переулке зашумела машина. Ну вот, а дядя Вася сказал, что машины все дома. А тут еще идет машина. Я выбежала из будки вслед за майором…
Не могу понять, что за машина. Видно, груз у нее тяжелый, пробирается она по переулку что-то очень медленно… Наконец выступила из темноты огромная, обтекаемой формы. Синий свет фар упал на наши покосившиеся ворота.
Внутри у нее тоже синий огонек. Можно разглядеть железные крепления носилок и что носилки не пустые. Они прогнулись от тяжести. Понятно. Машина санитарная. Привезла нам раненых. Груз у нее не столько тяжелый - он дорогой. Вот почему у нее такой осторожный ход.
Она остановилась перед воротами без шума. Только глубоко внутри у нее ровно постукивает, как будто бьется сердце. Я подошла к кабинке; сейчас же рука в белом рукаве протянула мне путевой лист. А я поднесла его к глазам и ничего не могу разглядеть: «летучую мышь» забыла захватить… Светлый луч вдруг упал на листок. Майор Руденко, он здесь еще, подошел ко мне и осветил путевой лист своим фонариком. Хорошо, что он не сердится.
Я впустила машину, но выпустить ее мне уже не пришлось. Меня сменили.
Глава II. ВЫШКА
Наше здание со стороны Невы огромное, темно-серое, с колоннами. Крепкое, как дот.
Пять этажей. Выше пятого - чердак. В глубине чердака лестница шаткая, перила только с одной стороны. Она ведет на балкон, крытый кое-где стеклом, но больше деревом, обитым с наружной стороны железом.
Этот балкон выше крыши - самая высокая точка здания, и там пост. На другой день меня на вышку поставили.
- И здесь часовой нужен,- сказал мне разводящий.- С крыши тоже можно проникнуть в госпиталь. А на чердаке может легко возникнуть пожар. Сюда телефон провели. Вот он, смотри. В случае чего звони начальнику караула. А вот здесь лежит каска…
- А каска зачем?- спросила я.
- Каска может пригодиться. Она предохранит голову от осколков.
Не понравилась мне каска. Наверное, пост горячий. Ну, конечно, через стекло видно, что железо на крыше во многих местах продырявлено.
А как мы сюда шли? Сначала через задний двор. Потом завернули под арку приемного покоя. И долго, очень долго поднимались по внутренней лестнице. Потом пробирались по пустому и темному чердаку, перелезали через балки.
Сейчас разводящий и часовой, которого я сменила, уйдут этим путем. И я здесь буду так далеко от всех! Да, здесь дядя Вася ко мне не подойдет…
Уходят. Спустились осторожно по шаткой лестнице. На чердаке Галина зажгла свой фонарик - так там темно… И, переговариваясь, они пошли по деревянным мосткам. Их голоса звучат все тоскливее и тоскливее. И вот их голоса уже затихли совсем.