Людмила Леонидова
Часовые любви
Пролог
Всматриваясь в толпу, немецкий предприниматель Людвиг Штайн пытался угадать ту, которая его встречает.
Рейс, прибывший из Берлина, опоздал. Переводчицу бизнесмен заказал в рекомендованном ему московском агентстве со странным названием «Берд».
«Берд» — в переводе с английского означает «птица».
«Потому что порхает? — раздумывал он, глядя в иллюминатор «боинга» на облака, — или наоборот, возможно, агентство готовит птиц высокого полета?»
Перебирая глазами встречающих, он мысленно представлял, как будет выглядеть переводчица. Конечно же, непременно блондинка. Красавица, с чувственным пухлым ртом, холодными глазами и длинными, как у цапли, ногами. Именно так рисовало его воображение. Потому что все современные русские девушки с обложек журналов выглядели именно так.
Услышав чужую речь, непривычно резавшую слух, он разнервничался.
Затянувшаяся рана вскрылась и заныла незажившей тоской по прошлому. Это была тоска о некогда покинувшей его русской женщине.
Внезапно нахлынувшие чувства заставили его сердце бешено колотиться.
— А вдруг?..
Среди сгрудившихся возле оградительной стойки красивой женщины не просматривалось. И вообще женщин было мало. Только хмурые мужики, одетые в теплую одежду.
Парень в шапке с опущенными ушами, держал высоко над собой лист бумаги с фамилией Людвига.
Людвиг помахал ему рукой. Лицо парня оживилось.
— Как переводчица? — Путая давно забытые русские местоимения, Людвиг спросил «как» вместо «где».
— Нормально, — ответил парень на вопрос «как». — Просто замерзла, сидит в машине. Я водитель. Сейчас подгоню авто поближе. Не выходите пока. У нас холодно, минус тридцать.
Людвиг высоко поднял брови.
— Вы не знали?
— Так же как и вы, что я не говорю по-русски.
Парень рассмеялся, приняв это за шутку.
— Ждите, я сейчас. — Сказав это, водитель исчез.
Людвиг огляделся по сторонам, пожалев, что отказался от VIР-салона. Скамейки в зале прилета были заняты. Захотел, как все, а зря! Сидеть бы ему сейчас в баре, потягивать пивко.
Через полчаса к зданию аэропорта подкатил заказанный им лимузин. Запыхавшийся водитель бросился к немцу.
— В очереди стоял. Долго не впускали. — Оправдываясь на ходу, он подхватил чемодан Людвига и нырнул в автоматически распахнувшиеся двери.
Бизнесмен последовал за ним. Ледяной воздух резко обжег лицо немца, не привыкшего к таким морозам. До блеска отдраенное белоснежное авто переливалось в лучах морозного солнца.
Открыв дверцу, водитель показал на заднее сиденье и, пихнув чемодан в багажник, юркнул вперед.
Бизнесмен сунул голову в салон. Запах дорогой женщины ударил в нос. Ту, что сидела в глубине, после яркого солнца разглядеть не удалось.
В глаза бросились только длинные ноги, забившиеся в дальний угол лимузина. Казалось, ноги занимали все пространство кабины, более того, им здесь было даже тесновато. Острые коленки торчали, как два белых айсберга, в черном океане мягких кожаных сидений.
— Здравствуйте, — донесся до немца приятный грудной голос.
Длинная рука с узким запястьем, протянулась к нему.
— Простите, что не вышла из машины. Меня зовут Регина. Я буду с вами работать… если, конечно, я вам подойду.
Немецкая речь девушки приятно удивила. Она звучала абсолютно чисто.
Не зря он заплатил агентству круглую сумму. День ее работы обходился Людвигу… он напряг память и, приглядевшись в темноте к лицу русской переводчицы, пожалел, что не поинтересовался о ночных часах. Ночь с агентством не обговаривалась. А что? Мог бы тряхнуть стариной!
В своих пожеланиях агентству «Берд» предприниматель упоминал о сносном знании переводчицей немецкого. Однако девушка с совсем не русским именем Регина говорила отлично и, что удивительно, без восточного акцента. Выходцев с Востока, даже живших долго в Германии, по звучанию речи можно отличить легко. Но Регину!
Расположившись, он откровенно стал разглядывать странную русскую, которая, как казалось на первый взгляд, превзошла все его ожидания.
Женщина была одета не по сезону — в легкий меховой жакет, узкую юбку до колена, тоненькие, едва заметные по рисунку колготы. Необыкновенно волнующий подъем ноги заканчивался туфельками с туповатым носом.
Светлые волосы легкой волной были искусно уложены вдоль щеки. Ярко-красные губы не делали ее облик вульгарным, напротив, придавали ей этакий старосветский шарм. Прозрачная кожа лица и шеи выглядела в темноте неестественно молочной, однако ему хотелось верить, что она не пользуется мейкапом. Русская красота должна быть природной.