Глаза блондинки он сумел рассмотреть много позже.
В ярком свете хрустальных люстр отеля они переливали зеленью слегка настороженной кошки. Напряженные, но, слава Богу, не ледяные, как у красавиц с обложек гламурных журналов! Она постоянно прятала их, стараясь не встречаться взглядом с клиентом.
Закончив формальности у регистрационной стойки, переводчица осторожно поинтересовалась:
— Я могу быть свободна… или?
Людвиг оттянул манжет белоснежной сорочки и посмотрел на дорогие часы.
Стрелки подбирались к полуночи.
— Или, — отозвался он и нарочито по-деловому щелкнул замком портфеля.
Вынув ничего не значащий пакет с документами, он принялся его изучать стоя, не выпуская из поля зрения переводчицу.
Чуть заметный всплеск ресниц должен был означать разочарование — она ждала другого ответа. Точнее, она бы предпочла иной. А потому замерла в нерешительности.
— Мне подняться с вами в номер… или?..
— Или, — еще раз повторил он. И, улыбнувшись, постарался расположить настороженную девушку к себе: — Я приглашаю вас поужинать со мной… Там мы и обговорим с вами завтрашний день, — мягко произнес он и кивнул юноше в форме.
Служащий, схватив багаж, помчался к лифту.
Она, не проронив ни слова, прошагала через весь холл к ресторану. Людвиг последовал за ней.
«Тот самый?» — С трудом узнавая интерьер, он оглядел зал, и его сердце бешено заколотилось.
— Прошу. — Метрдотель подвел их к уютному месту возле окна.
Тихая приятная музыка лилась откуда-то из динамиков. Официант зажег свечу на их столике.
— Что будем пить? — Раскрыв карту вин, Людвиг посмотрел на спутницу поверх очков.
— Не желаете ли продегустировать вино из императорских погребов с личной печатью Николая? — Резво подскочивший метрдотель спешил опередить заказ богатого клиента. — Специально для дам, — наклонившись к Регине, зашептал он.
— Спасибо, я предпочитаю что-нибудь покрепче, — вдруг неожиданно резко отозвалась блондинка и, тут же застеснявшись, виновато улыбнулась Людвигу. Улыбка у девушки оказалась открытой и удивительно похожей на ту…
У Людвига вновь заколотило в груди. Боль, загнанная далеко внутрь, выпрыгнув, обожгла сердце немца, как тридцатиградусный московский мороз.
Глава первая
«Спасибо, я предпочитаю что-нибудь покрепче» — те же слова в этих стенах он уже однажды слышал. Их некогда произнесла другая русская девушка по имени Мария. Любовь к Марии, вспыхнувшая в первый вечер знакомства, не отпускала его много-много лет. Она словно заколдовала его и надолго привязала к себе. Избавиться от нее так до конца и не удалось.
Людвиг еще раз внимательно посмотрел в глаза девушки. «Майн гот! Конечно же, померещилось! Совсем иная!» С высоко поднятой головой, независимая, неразговорчивая. Это совсем новое поколение, знающее себе цену, поколение, которое выбирает…
Что выбирает эта девушка? Шевеля по-детски губами, она выбирала себе лакомство на ужин. А он… он уже выбрал ее. Только зачем ему все это? Наверное, вновь захотел испытать боль, а возможно, повторить те же самые муки?
Захлестнувшие воспоминания наступали, давили тяжестью огромной ледяной глыбы. Оказывается, он ничего не забыл! Он помнит все, как сейчас: их первый ужин с Марией, их первую близость.
— Простите, я на минуту, — обратился Людвиг к Регине, решив в одиночестве справиться с нахлынувшим чувством. Он встал и, пройдясь между столиками, направился к выходу.
Те же стены… однако выкрашенные иной краской.
Он, совершенно трезвый мужчина, в дорогом костюме, в светлом кашне на шее поверх пиджака, протянул руку, чтобы дотронуться до стены.
Не показаться бы странным!
Немец оглянулся на спутницу. Регина безучастно уставилась в потолок. Гигантская люстра, похожая на ту, прежнюю, светила тысячами огоньков. Та же лестница из старинного мрамора, и тот же второй вход с улицы в ресторан. Дизайнер постарался сохранить прежний интерьер. У него это получилось. Формы поддаются восстановлению, а вот что внутри стен?
Элегантный господин, озираясь по сторонам, спустился в гардероб.
Веселенькая смешливая переводчица в разухабистой ушанке и потертом пальтишке с лисьим воротником опять разбередила память. Вот тут в гардеробе она заставила его ждать, долго переодевая теплые сапожки на меху. Без стеснения подтянув чулочные складочки на красных от мороза коленках, она сунула ноги в туфельки и бережливо сложила в сумочку яркий целлофановый пакет с эмблемой международной выставки.