Но вернемся к началу нашего рассказа.
Лопатки осмотрены. Все они оказались в порядке. Можно бы вытаскивать фару. Старшина тыльной стороной ладони вытер со лба пот и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух.
Однако привычка к скрупулезности в осмотре техники после полета заставила Трегидько осмотреть и реактивную трубу. Вот справа мелькнуло что-то темное. Сначала старшина подумал, что это тень от прожектора. Повернув прожектор под другим углом и набрав в легкие воздуха, он сунул голову поглубже в раскаленное сопло и увидел трещину.
— Прогар! — молнией мелькнуло в голове механика.
О своем предположении Трегидько тотчас доложил инженеру эскадрильи Карпову и технику звена Никонорову. Те тоже обследовали трубу.
— Видимо, факелит форсунка, — решил инженер и велел отбуксировать самолет на стоянку.
А на другой день самолет перевезли в технико-эксплуатационную часть и разобрали.
С внешней стороны обнаженной реактивной трубы отчетливо виднелись цвета побежалости. Значит, в этом месте во время работы двигателя труба нагревалась докрасна.
Что бы произошло, если бы Трегидько выпустил «спарку» в следующий полет с таким дефектом? Вырвавшись наружу через трещину, раскаленные газы прожгли бы тонкую обшивку фюзеляжа и могли добраться до бака с горючим. Тогда возник бы пожар-Майор Ващенко, придя в технико-эксплуатационную часть и увидев неисправность самолета, на котором он должен был лететь с очередным молодым летчиком, сразу понял, какую опасность предотвратил старшина. И радостно стало у него на душе оттого, что в авиации служат такие люди, как Трегидько.
ВО ГЛАВЕ НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ
Всякий раз, когда майор Бибиков нажимал кнопку светолокатора; сердце его наполнялось гордостью за технику, которая пришла на вооружение метеорологам. Он представил, как автоматически открылись крышки у передатчика и приемника, как вспыхнула эмульсия лампы, послав кверху невидимый простым глазом световой луч. Отраженный облачностью, импульс попал в приемник.
Бибиков взглянул на синюю метку на электронно-лучевой трубке. Теперь ему стала точно известна высота нижнего края облаков.
Синоптик зашел в аппаратную, где трудились операторы. Экран был чист, только по курсу триста градусов на расстоянии шестидесяти-восьмидесяти километров виднелись светлые пятна. Это говорило о том, что там проходила облачность с большой мощностью по вертикали.
— Как погодка? — спросил штурман наведения у Бибикова, склонившегося над картами погоды. — Ночные полеты состоятся?
Синоптик не спешил с ответом. На широком моложавом лице его было раздумье.
Данные, полученные от гражданских метеостанций и с запасных аэродромов, говорили о том, что погода ухудшится за счет перемещения волнового возмущения с северо-запада на юго-восток. Однако строить прогноз только на этих данных Бибиков не стал. Как и полагается в таких случаях, он попросил руководителя полетов сделать воздушную разведку в район ухудшения погоды.
В три часа дня в воздух поднялась «спар-ка», пилотируемая подполковником Соколовым. Она взяла курс на север.
— Облачность десять баллов. Высотой шестьсот метров, — передал по радио Соколов. — Видимость восемь-десять километров.
Наземные карты показывали, что на севере района обнаруживался сильный рост давления. Оттуда перемещался холодный фронт. Опираясь на эти данные и на сообщение руководителя полетов, можно было ожидать, что холодный фронт пройдет через район полетов и погода улучшится.
Но Бибиков и на этот раз не торопился с выводами.
— Пройдите на северо-запад и запад района, — попросил он по радио разведчика погоды.
И вот летчик передал новое сообщение.
На северо-западе на расстоянии восьмидесяти километров от точки погода ухудшилась. Нижний край облаков опустился до трехсот метров, верхний достиг восьми тысяч метров. Местами идет снег при видимости четыре-пять километров.
Сопоставив данные утренней разведки и теперешней, Бибиков пришел к твердому выводу: погода шла на ухудшение.
— До двадцати часюв облачность будет в десять баллов. Высота шестьсот-пятьсот метров. Дымка. Видимость шесть-восемь километров, — доложил он руководителю полетов на СКП. — После двадцати часов облачность понизится до трехсот метров. Снег при видимости четыре-пять километров.
— Ну что ж, сначала будем летать по повышенному минимуму, а с двадцати часов перейдем на минимум, — решил Соколов.
— Кроме того, предупреждаю, — продолжал синоптик, — работать можно ночью при условии периодической доразведки погоды.