— Тебе нехорошо? — встревоженно спросила она.
— Нет, все в порядке. Просто пытаюсь понять, с чего бы это я вдруг потерял сознание.
— Ничего страшного. Не думай об этом. Теперь ты в безопасности.
— Да? — переспросил он, и Марсия опасливо поежилась — ей вдруг почудилась сардоническая усмешка на лице Джонни.
— Конечно… в полной безопасности. Хочешь еще выпить?
— Нет.
Он снова замер. Марсия взобралась на диван и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги. Потом принялась одергивать и оправлять задравшуюся юбку… столь медленно и тщательно, что это, в сущности, минутное дело превратилось в нечто значительное, в священное действо, которое просто не могло не привлечь его внимания. И в то же время она боялась. А инстинкт, никогда не подводивший ее, настойчиво нашептывал:
Марсия, прекрати! Что ты делаешь?! Ты играешь с огнем, девочка! Черт возьми, ведь ты даже не знаешь, кто он такой!
— О чем ты думаешь? — внезапно спросила она.
— Так… ни о чем.
— Да ладно тебе! Я же вижу.
— Что ж… просто гадаю, где проведу эту ночь.
— О!.. — Кожа ее мгновенно покрылась мурашками то ли от возбуждения, то ли от страха. Голова у нее закружилась. Но червячок сомнения, не дававший ей покоя, заставил Марсию прикусить язык. — А-а… ясно… — промямлила она. И поспешно опустив глаза, быстро одернула юбку, будто откровенный намек в его голосе заставил ее мгновенно передумать. Марсия была в смятении. Да, конечно, одно дело, когда чувствуешь, что владеешь ситуацией, и совсем другое, когда она ускользает из-под контроля. А этого Марсия допустить не могла. Это просто нестерпимо! Она органически не выносила, когда не она была хозяйкой положения, а кто-то другой. Решать должна была она, Марсия, — все остальное расценивалось как покушение на ее независимость. А потом… ведь она и в самом деле понятия не имела, кто он такой. Именно поэтому так и случилось — она и опомниться не успела, как с ее губ уже сорвался вопрос: — А зачем тебе это… то есть я хотела сказать… разве ты не можешь ночевать дома?
— Разве не помнишь, — саркастически скривился он, — мой отчим лупит меня почем зря!
— Брось! — с досадой отмахнулась она. — Неужели ты думаешь, я в это поверю?! Лучше скажи мне правду.
— Не могу. Просто не могу.
— А это… это имеет отношение к твоей ране? — опасливо спросила она.
— Еще бы! Конечно! — хмыкнул он. — Мой, так сказать, папаша на дух не переносит вида крови!
— Почему ты не хочешь сказать мне правду? Ведь ты врешь!
— Знаю. Ну и что?
— А тебе не кажется, что ты передо мной в долгу?
— Нет, не кажется, — осклабился он. — Я тебе ничего не должен, моя дорогая. К тому же припомни — я, кажется, не просил привозить меня сюда, ведь так?
В голосе его было столько горечи, столько гнева, что Марсии вдруг стало страшно. Очередной вопрос был уже готов сорваться у нее с языка, но… почему-то она почувствовала, что не так уж стремится услышать ответ. Все ее чувства болезненно обострились. Ничем не стянутая грудь под туго натянутой водолазкой смущала ее, будто нарочно выставленная напоказ. Марсия осторожно опустила глаза и судорожно вздохнула: острые кончики дерзко натянули тонкую ткань, словно стремясь вырваться на свободу. Она запаниковала. Неосознанным движением девушка подняла руку к груди, почти благодарная Джонни за то, что он смотрел в другую сторону. Вдруг ей пришли на память все те жуткие истории о неграх и белых женщинах, которые она слышала уже не раз. Марсия твердила себе, что в них нет ни грамма правды, что это, наконец, просто глупо… и все же не могла выкинуть из головы то, что сказал Марк перед тем, как уйти. Но самое ужасное было то, что всему виной была ее собственная глупость и упрямство. Этот странный чернокожий человек мог оказаться кем угодно: убийцей, бандитом, даже насильником! А она подобрала его на улице, притащила к себе домой — для чего?! Захотелось поиграть в опасность? Она вдруг почувствовала, как все ее тело покрылось холодным потом.
Марсия нервно облизала пересохшие губы, ломая себе голову над тем, как пробраться в спальню, не привлекая его внимания. Ей вдруг отчаянно захотелось набросить на себя платье. Но если она пройдет через комнату, то Джонни неминуемо обратит на нее внимание. Марсия с трудом подавила истерический смешок, вспомнив, что нарочно выбрала эту юбку, так соблазнительно обтягивающую бедра. Все ее возбуждение вдруг улетучилось, и теперь она уже испугалась по-настоящему. Страх нарастал, с каждой минутой грозя вырваться наружу. Этот человек напротив… кто он? От кого он скрывается? Почему он так испугался, услышав, что его собираются отвезти к доктору?