Торстерн раздул ноздри, пытаясь обнаружить приближение этого невидимого оружия, хотя и знал, что газ не обладает запахом. Но должны быть другие признаки. Замедление сердцебиения, затруднение дыхания и мыслительных процессов. Торстерн стал внимательно прислушиваться к реакциям своего организма в ожидании симптомов, но больше чем полминуты не выдержал. Это было слишком!
С истошным воплем он бросился к двери:
— Не стреляйте! Не стреляйте! Это я! Торс… — и осекся.
Некоторое время он беззвучно стоял, всматриваясь в ночную тьму и ничего не понимая. В голове у него пронеслась целая буря мыслей.
«Никого нет. Ни одной живой души. Они меня одурачили, внушив эти звуки. Они обошлись со мной как с подопытным кроликом, выясняя, в каком направлении я побегу, спасая свою жизнь. Затем открыли замок и распахнули дверь. Они являются одновременно гипнотиками и телекинетиками, хотя специалисты и утверждают, что это невозможно. Сущие дьяволы!»
Внезапно его нервное напряжение достигло предела: «Беги, идиот, беги!»
А затем произошло неожиданное. Колоссальное психическое возбуждение стало причиной всего последующего. Одной рукой опираясь о дверной косяк, он хотел сделать первый шаг к свободе, уверенный, что его уже давно ищут и где-нибудь поблизости находится одна из вооруженных групп. Но ему так и не удалось сделать этот шаг.
Медленно, сгибаясь в коленях, его тело стало опускаться, словно для молитвы какому-то неведомому богу. В голове пронесся беспорядочный поток мыслей, среди которых выделялись какие-то странные слова и обрывки фраз: «Нет… О нет, нет… Я не выдержу… Стин… это не моя вина… о, клянусь тебе… оставь меня в покое!»
Он наклонился вперед, содрогаясь от боли. Рейвен с озабоченным и очень серьезным лицом уже склонился над ним. Чарлз, очень удивленный, быстро встал. В дверях кухни появилась Мэвис. Она неодобрительно посмотрела на них, но ничего не сказала.
Рейвен схватил несчастного за правую руку, и сразу же его конвульсии прекратились. Вцепившись в руку Рейвена, Торстерн несколько раз тряхнул рукой и плечом, словно пытаясь от чего-то освободиться. Казалось, он вел с кем-то жестокую борьбу. Наконец Торстерн открыл рот и простонал:
— Нет, нет, нет… Уходи прочь… Оставь меня в покое… Я…
С помощью Чарлза Рейвен поднял тяжелое тело. Вдвоем они перенесли его в комнату и усадили в кресло. Мэвис прикрыла дверь, но замок запирать не стала. Со странной гримасой на лице она вновь ушла на кухню.
Через некоторое время Торстерн с удивлением открыл глаза и выпрямился в кресле. Он чувствовал странное нервное возбуждение и неприятное волнение в крови. Его лицо стало восковым. И что самое любопытное, в его мозгу не осталось даже воспоминания о тех словах, которые он перед этим бормотал, — ничего, что напоминало бы о происшедшем.
Посмотрев на Рейвена, он сказал дрожащим голосом:
— Вы сдавили мне сердце.
— Я этого не делал.
— Я чуть не умер.
— Моей вины в этом нет.
— Значит, это были вы. — Торстерн повернулся к Чарлзу.
— И не я. Наоборот, именно мы спасли вам жизнь… если это можно назвать спасением. — Чарлз улыбнулся своим мыслям. — Если бы не мы, вас уже не было бы среди живых.
— И вы хотите, чтобы я в это поверил? Нет, это был один из вас, я уверен!
— И каким же образом? — спросил Рейвен, наблюдая за ним и читая его мысли.
— Один из вас является телекинетиком. Он открыл замок и заставил дверь отвориться, сам при этом не сдвинувшись ни на дюйм. Затем сжал мое сердце. Именно так вы поступили с Гриториксом!
— Телекинетик обладает способностью передвигать только внешние предметы и не может проникать внутрь людей, тем более двигать внутренние органы, — возразил Рейвен.
— Но произошло нечто похожее на это, — продолжал настаивать Торстерн, потрясенный близостью смерти. — Я почувствовал, как сердце сжалось. Ощущение было такое, словно его силой вырывали из тела. Кто-то же сделал это!
— Вовсе необязательно. Миллионы людей ежедневно умирают без вмешательства извне.
— Я никогда не умру таким образом! — как заклинание по-детски произнес Торстерн.
— Это еще почему?
— Мне пятьдесят восемь лет, и у меня нет проблем со здоровьем. Абсолютно никаких. — Он внимательно стал ощупывать грудную клетку, словно пытаясь выявить какое-нибудь отклонение от нормы.
— Действительно, похоже, — с иронией сказал Рейвен.
— Было бы слишком удивительным совпадением умереть от сердечного приступа именно в этот момент.
Торстерн был уверен, что угодил в «десятку». Что мешало этим двум типам повергнуть его в обморок возле двери, если они способны на гораздо худшее?
Но внутри, в самом сокровенном уголке мозга, пряталась ужасающая его мысль, что, возможно, они говорят правду. Вполне вероятно, что ему отпущен более короткий срок в этом мире, чем он думает. Все люди смертны. Может быть, и ему осталось не так много жить…
Вытаскивая эту идею на свет божий и заставляя Торстерна подумать о ней, Рейвен сказал:
— Если ваша судьба действительно предопределена, то случившееся с вами произошло в момент очень сильного нервного напряжения. Поэтому я не вижу здесь никаких совпадений. Как бы то ни было, вы живы. Возможно, будете жить еще неделю. Возможно, только до рассвета. Никто никогда не знает ни дня, ни часа своей смерти.