Эрик Фрэнк РАССЕЛ
Часовые Вселенной
Оса
© Перевод В. Межевич.
Посвящается Эсте Дороти Кэтц, любящей матери
Глава 1
Он проскользнул в комнату и, не говоря ни слова, уселся в предложенное ему кресло. На лице вошедшего застыло недоумение; он до сих пор не понимал, что же, собственно, происходит, и эта загадочность порядком надоела ему.
Здоровенный тип, сопровождавший его с самой Аляски, удалился, тихо прикрыв за собой дверь, и теперь он оставался наедине с мужчиной, восседавшим за обширным письменным столом. Небольшая табличка, прикрепленная и столу, извещала, что его владельца зовут Вильям Вулф. Имя не слишком соответствовало его наружности: он смахивал скорее на лося, чем на волка.
Вулф произнес, спокойно и жестко:
— Полагаю, мистер Моури, вы имеете право требовать объяснений. — Он сделал паузу и добавил: — Вы их получите. — И он не мигая уставился на собеседника.
Целую минуту Джеймс Моури выдерживал этот испытующий взгляд. Затем спросил:
— Когда?
— Скоро.
Вулф продолжал рассматривать его. Неприятный, оценивающий взгляд словно проникал под кожу; а лицо собеседника было столь же теплым и выразительным, как гранитная поверхность могильной плиты.
— Вы можете встать?
Моури поднялся со стула.
— Повернитесь.
Он нехотя повернулся.
— Пройдитесь по комнате.
Он сделал несколько шагов.
— Гм. Гм. — промычал Вулф, и в этом междометии не ощущалось ровным счетом ничего — ни одобрения, ни досады. — А теперь, мистер Моури, постарайтесь не удивляться. Я прошу вас, выгните ноги колесом. Да, да… А теперь сделайте несколько шагов в таком положении. Я не шучу, уверяю вас.
Вывернув колени насколько это было возможно, Моури неуклюже заковылял по комнате. Казалось, он скачет на невидимой лошади. Затем Джеймс снова уселся на стул и веско произнес:
— Надеюсь, что мне, по крайней мере, заплатят за это. Не в моих правилах кататься за три тысячи миль только затем, чтобы бесплатно покривляться на потеху публике.
— Не надейтесь. Здесь деньгами не пахнет, и вы не получите ни цента. Правда, если повезет, останетесь в живых.
— А если не повезет?
— Умрете.
— Вы чертовски откровенны, — отметил Моури.
— На этой работе приходится быть откровенным. — Вулф еще раз придирчиво оглядел гостя. — Вы справитесь. Да, я уверен, вы справитесь.
— Справлюсь с чем?
— Сейчас объясню. — Открыв ящик, он достал несколько листков и протянул их через стол. — Для начала прочтите вот это. Так вы лучше поймете, чего мы, собственно, хотим от вас.
Моури взглянул на листки. Перед ним были машинописные копии газетных репортажей. Устроившись поудобнее на стуле, он медленно и внимательно прочитал их.
В первой заметке сообщалось об одном типе, учинившем переполох в Румынии. Сделал он это таким образом: встал посреди улицы, увлеченно уставился в небо и при этом громко выкрикивал нечто вроде: «Голубые огни! Смотрите, голубые огни!» Собрались зеваки, и некоторые из них тоже начали что-то кричать.
Скоро скопилась целая толпа. Народ прибывал с каждой минутой.
Вот уже зрители запрудили магистраль, затем все соседние улицы. Полиция пыталась разогнать толпу, но это только прибавило суматохи. Какой-то идиот вызвал пожарную команду. В толпе нашлось немало истериков, которые клялись, что видят или видели что-то странное над облаками. К месту происшествия устремились корреспонденты и фоторепортеры. Слухи росли, как снежный ком. Правительство послало военных летчиков на разведку. Паника распространилась на двести квадратных миль, а тот, кто вызвал ее, предусмотрительно смылся.
— Забавно, если не сказать больше, — заметил Моури.
— Читайте дальше.
Второй репортаж был посвящен дерзкому побегу из тюрьмы двух отъявленных убийц. Они угнали машину и успели проехать шестьсот миль, пока их не схватила полиция. На свободе они пробыли ровно четырнадцать часов.
В третьем подробно описывалась автомобильная катастрофа: трое погибли, один получил серьезные увечья и через девять часов скончался, машина полностью разбита.
Возвратив бумаги, Моури спросил:
— А я-то здесь при чем?
— Рассмотрим заметки в том порядке, в котором вы их прочитали, — начал Вулф. — Они подтверждают некое, давно известное нам, правило, хотя вы, возможно, его не знаете. Возьмем случай номер один. Этот румын не делал ничего противозаконного, абсолютно ничего — смотрел на небо и бормотал какие-то глупости. Но, тем не менее, он заставил засуетиться правительство. Да что там засуетиться! Они запрыгали, как блохи на раскаленной сковородке! Следовательно, при определенных условиях действие и реакция на него могут иметь абсолютно несопоставимые масштабы. Не делая ничего особенного, можно достичь результатов несравнимо больших, чем затрачивая значительные усилия.