Моури двигался к дому, погруженный в свои размышления и не замечая ничего вокруг. Он уже решил, что, пожалуй, придется перерезать Архаве горло, когда тяжелая лапа внезапно опустилась на его плечо и чей-то голос рявкнул прямо в ухо:
— Руки за голову, мечтатель! Сейчас посмотрим, что у тебя в карманах. Пошевеливайся! Ты что, глухой? Руки за голову, я сказал!
В состоянии шока он поднял руки и почувствовал, как чьи-то пальцы умело ощупывают его одежду. Рядом с ним стояли в той же позе сорок или пятьдесят застигнутых врасплох прохожих. В ста ярдах от них улицу перегородила шеренга флегматичных полицейских. С другой стороны маячила точно такая же равнодушная цепь. На этот раз он угодил прямо в ловушку.
Глава 6
Моури стоял с поднятыми руками; мысли лихорадочно метались у него в голове. Слава Богу, он избавился от денег, было бы трудно объяснить, зачем у него при себе такая сумма. Если эти типы ищут Шира Агавана, то им крайне не повезло. В любом случае, нельзя допустить, чтобы его забрали для выяснения личности. Если только это возможно… Большинство из тех, кому удалось пережить допросы в Кайтемпи, остались калеками. Придется оглушить мерзавца, который его обыскивает, и мчаться, как ветер, полагаясь на удачу. Смерть от пули полицейского быстрее и легче, чем в камере пыток…
— О! — перебил его мысли громкий возглас. Тип в штатском, проводивший обыск, держал открытый бумажник Моури, разглядывая удостоверение Свинорылого. Суровое выражение исчезло с его тяжелого лица, словно его стерли тряпкой. — Один из наших? Офицер? — Он внимательно посмотрел на Моури. — Но я вас не знаю.
— И не можете знать, — высокомерно произнес Моури. — Я только сегодня прибыл из штаба на Диракте. — Он скорчил гримасу. — И вот какой прием меня ожидал!
— Ничего не поделаешь, — извиняющимся тоном объяснил агент. — Подрывную деятельность нужно подавить любой ценой, а здесь, как и на других планетах, это реальная угроза. Вы же знаете, как обстоят дела в Диракте, — так вот, на Джеймеке не лучше.
— Ситуация вскоре изменится, — авторитетно заявил Моури. — В ближайшем будущем мы планируем большую чистку. После нее хлопот поубавится. Движение недовольных захлебнется, если покончить с руководителями. Когда отрубают голову, тело умирает.
— Надеюсь, вы правы. Нам хватит войны со спакумами, и ни к чему лишняя возня с предателями в тылу.
Он закрыл бумажник и протянул его Моури. В другой руке агент держал документы на имя Крега Вулкина, в которые он даже не заглянул. Подождав, пока Моури засунет бумажник в карман, он вернул ему остальные бумаги и ухмыльнулся:
— Держите ваши фальшивые документы.
— Ничто, выданное в законном порядке, не может быть фальшивым, — сказал Моури, неодобрительно нахмурившись.
— Да, конечно, я просто не подумал. — Агент стушевался, стараясь побыстрее закончить разговор. — Простите, что пришлось подвергнуть вас обыску. Я рекомендую вам как можно скорее зарегистрироваться в местном штабе, чтобы они разослали вашу фотографию и мы знали бы вас в лицо. Иначе вас будут часто останавливать и обыскивать.
— Я так и сделаю, — пообещал Моури, не в силах представить что-либо менее соответствующее его намерениям.
— Простите, но я должен заняться другими. — Агент кивнул ближайшему полицейскому и переключил внимание на человека с кислой физиономией, который ожидал обыска. Тот неохотно поднял руки и позволил агенту обшарить его карманы.
Моури направился к цепи полицейских; они разомкнулись и дали ему пройти. В такие минуты, подумал он, необходимо сохранять невозмутимость и спокойствие, излучая неколебимую самоуверенность, которой он, кстати, вовсе не испытывал.
Он прошел ярдов шестьсот и находился уже на углу, когда какое-то инстинктивное предчувствие заставило его оглянуться. Полицейские все еще блокировали улицу, а за их цепью собрались четыре агента Кайтемпи и что-то обсуждали. Один из них — тот самый, что выпустил Моури, — показал в его сторону. Остальные трое повернули головы, потом продолжили спор, яростно жестикулируя. Им потребовалось еще десять секунд, чтобы принять решение:
— Остановите его!
Полицейские в шеренге начали с удивлением озираться; глаза их пытались обнаружить убегающего преступника. Моури почувствовал, как напряглись ноги; он был готов припустить вперед на максимальной скорости. Усилием воли он заставил себя идти ровным шагом.