– Хочешь, я сделаю уборку? – вдруг предложила она, когда ей надоело сдувать пыль с пальца.
– Не стоит. Завтра сам уберусь.
– Ну, ладно… – она продолжила осмотр интерьера, как будто там что-то изменилось с ее последнего визита. Я услышал тихий шорох, с которым клинок выходит из ножен и восторженный полувздох. Так, девчонка нашла на книжной полке кортик Александра.
– Ух, ты! Красивая фиговина. А где ты ее оттопырил?
– Украл, – пошутил я, – смотри не порежься – он чертовски острый.
Света помахала 'игрушкой' перед носом и вернула на место.
– Скучно, – пожаловалась она.
– Включи музыку. – Предложил я.
– Не хочу.
Она схватила пачку сигарет со стола, вытащила одну. Неумело подожгла, закашлялась. Я отобрал сигарету. Первая же затяжка была как бальзам на душу. Эх, гибельное это дело – курить. Надо бросать.
Я затянулся в последний раз и погасил окурок о ладонь. Благо, Света не смотрела в мою сторону. Боль. Я сдержал вскрик. Затем смотрел, как на месте ожога появляется новая кожа. Пол минуты – и ничто не напоминало об ожоге. Боль помогла действию табака – окончательно прочистила мне мозги.
Вечер. Я лежу на диване и, смотря в потолок, жду чуда. Хоть какого-нибудь. Самого завалявшегося. Спина одеревенела от непрерывного лежания, шея затекла. Сколько можно валяться? Может, начать бегать? Хотя бы по утрам… Света яростно давит по кнопкам мышки, гоняя по экрану монстров из Quake. Из колонок слышались смачные выстрелы и хрип помирающих…
Кто-то позвонил в дверь. Секунд десять не отпуская кнопки.
– Меня нет, – прошептал я.
Звонок загремел снова.
– Давай, я открою! – предложила Света.
– Ладно, уж, сиди! – пробурчал я. Ей, богу: не так трудно встать на ноги, как слезть с дивана.
Пришлось идти открывать. Не квартира, а проходной двор! За дверью оказались черные кудри с красными прядями и пронзительный взгляд зеленых глаз. Я засмотрелся, чувствуя, что меня затягивает в них.
– Ты так и будешь держать меня на пороге? – поинтересовалась Инна.
– Ой, прости! Конечно же, заходи!
Она зашла, вид у нее был пасмурный. Я понял, что мне предстоит сейчас долгое (а может, и нет) выяснение отношений.
– Здравствуй, Светка!
– Приветик!
Так, обмен 'приветами' между девчонками состоялся. Едем дальше. Инна увлекла меня на кухню.
– Как у тебя дела? – спросил я.
– Ни там, ни тут! – был мне резкий ответ. – А у тебя?
– Симметрично, – грустно ответил я, вздыхая.
– А что ты можешь сказать в свое оправдание?
– По поводу?
– По поводу? Ты шляешься с незнакомками, а теперь спрашиваешь о поводе? – вспыхнула девушка. – Да еще и целуешься с ними. Хотя, думаю, этим тоже не ограничивалось.
– Между прочим, когда ты целовалась с Катей, о которой я знаю лишь то, как ее зовут, я не сказал ни слова! – попытался возразить я.
– Не придирайся к мелочам! Еще бы ты что-нибудь говорил: тебе, наверное, даже понравилось это зрелище! И вообще… ты… ты… ты самый бесчувственный и самовлюбленный эгоист из всех, кого я встречала! Как ты можешь играть с чувствами других?
– Даже так. Что ж. Тогда измени меня! Gimme just another reason to live!…
– Прекрати цитировать Хельсинских Вампиров! Это уже бесит…
– Вот ты стоишь и говоришь о том, какая ты несчастная, никто тебя не понимает и не любит! А винишь во всем меня. Я не виноват в том, что ты не пошла позавчера с нами. Я остался бы с тобой… К тому же, я ничего тебе не обещал и ни в чем не клялся!…
– Сволочь! – воскликнула девушка и расплакалась. – Довольно: я не хочу больше видеть тебя. До тех пор, пока ты не разберешься, наконец, в себе! И знаешь что? Я была бы счастлива, если бы ты умер!
Выдав это, она выбежала из квартиры, грохнув на прощание дверью.
– Fuck off, my little baby and goodbye! – Пропел я, глядя на закрытую дверь. И яростно всадил кулак в стену, выбивая руку. Все равно заживет, как и колено после того неудачного прыжка на лестничной площадке…
В раздражении, я вернулся в комнату, вспоминая о том, что эти зеленоглазые ведьмы делятся на потомственных, наследственных и вылитых. В конце-то концов, я ищу спутницу жизни, а не ее хозяйку!…
Света сидела, прижав ладони к ушам и покачиваясь из стороны в сторону, словно прислушиваясь к неслышимой для других музыке. Той, что рождается в душе…
– Скажешь, что я последний придурок? – обратился к ней я.
Она яростно замотала головой из стороны в сторону.
– Нет, неужели не последний, а первый? Не скажешь, а почему? – я-то надеялся услышать правду о себе хотя бы от нее.
– Не скажу! Кто я такая, чтобы говорить тебе это? У тебя своя голова на плечах есть!
– Э, подруга! Ты это брось: не вздумай говорить о себе так! – я сел на диван, обхватив голову ладонями, и закончил чуть слышно. – Иначе станешь такой же, как и я. А я бы и врагу такого не пожелал…
Мы посидели в молчании, думая каждый о своем. Я не выдержал: сколько можно сидеть? И вышел из комнаты. В дверях комнаты я остановился:
– Ты хочешь есть?
– Да, – был мне ответ.
– Отлично, тогда прекрати грузиться и иди, помоги мне!
Я зашел на кухню. Открыл холодильник. В морозильнике – одни полуфабрикаты, которые я уже видеть не могу. Нашел килограмма полтора картофеля, начавшего прорастать. Сгодится. Через сорок минут картофель-пюре и салат из помидоров, огурцов и зелени были готовы. Даже какие-то специи отыскались. Мы отнесли еду в комнату и, развернув монитор так, чтобы было видно с дивана, стали смотреть фильм. Я поставил 'Ворона' ('The Crow'). Несмотря на то, что пересматриваю его уже раз пятнадцатый за этот год, я смотрел с удовольствием. Света же смотрела заворожено, иной раз, пронося вилку мимо рта и тыкая ей в щеку. Она смотрела этот фильм впервые…
– Скажи, я похожа на Сару? – придиралась потом она ко мне.
– От части. – Уклончиво отозвался я.
Похожа ли? Очень даже. Вот только я не Эрик Древен. Я не ворон – я вампир…
Устав от непрерывных расспросов, Света стала клевать носом. Я заметил это.
– Эй, подруга! А ну-ка ложись спать! – я встал с дивана, расправил для нее пастель. Потом выключил в комнате свет, и включил его в коридоре.
– Спокойной ночи, сестренка! – пожелал я девушке. Я действительно относился к ней как к сестре.
– Ты куда-то идешь?
– Пойду, прогуляюсь.
– Спокойной ночи, брат! – сонно произнесла она, когда я уже закрывал дверь.
Брат. Никто не называл меня так. Даже родной брат звал меня только по имени, как и я его. Я вышел во двор, сел на не доломанные качели. Свет домов слепил меня. Ветер приятно холодил, сдувая наглых комаров. Благодать. А я сидел и думал. О том, кто я есть. О том, зачем я покусался с девушкой. О том, что делать дальше. Инна была права: может, мне не стоит общаться с другими до тех пор, пока я не разберусь в себе? Не обрету смысл и цель жизни? А что для этого нужно? Что-то менять – пришел ответ из подсознания. Кажется, я думал о том же в день 'Х', вернее, ночь 'Х'. Ночь, в которую я стал вампиром. Решено! Бросаю пить и курить! Чего же боле?… Может, постричься, и пойти в монастырь? Хе! Соседи были бы только рады…
Ты заигрался, – серьезно произнес внутренний голос (а обычно он ехидный, этот голос). Неужели проснулась совесть? Что ж, пора уже, – ты думал, что прикидываться равнодушным ко всему будет забавно. И вот результат! Один из случаев, когда маска прирастает и становится ближе, чем собственное лицо. Ты пытаешься отодрать ее, но… Меняйся, пока еще не поздно!…
Н-да: вспомни, как ты говорил тогда – я актер и жизнь моя игра… – подумал я.
Ладно: сперва брошу курить, а там – посмотрим. Приняв такое решение, я прекратил ломать голову над своей дальнейшей судьбой. И просто сидел, слушая дыхание ветра на своих губах. Жаль, что я не слышу музыки звезд. Но, как справедливо сказано: тот, кто стремится получить все и сразу – в итоге теряет все…