Я вышел во двор. Небо было затянуто низкими серыми тучами. Погода словно оплакивала, провожая в последний путь погибшую девочку. Почему-то во время всех похорон, на которых я присутствовал, шел дождь. Не то, чтобы этих похорон было много. И, если честно, я об этом ничуть не жалею…
Первое время народ просто толпился возле обтянутого красной тканью гроба, установленного на двух табуретках около подъезда. У многих в руках были букеты цветов. Потом подъехали три ПАЗика, в которые все и загрузились…
Кладбище выглядело… как кладбище. Простите, уж за каламбур. Но в нем действительно не было ничего примечательного. Ряды и участки земли, огороженные невысокими оградками. Над какими-то могилами установлены эти, как там их, мемориальные доски, небольшие памятники; над другими простые деревянные кресты; над могилами солдат, по-моему – невысокие столбы с советской звездой наверху… Некоторые участки ухожены, некоторые – заросли бурьяном…
Начал накрапывать дождь. Тяжелые, но редкие капли разбивались о плечи, головы, разлетались мелкими брызгами. Мои волосы постепенно намокли, стали отвратительно завиваться, а я терпеть этого не могу…
Кто-то читал прощальные речи над гробом, в суть которых я не вникал. Я просто стоял в стороне, глядя на бледное лицо в окружении цветов. Затем люди один за другим стали подходить к гробу и целовать в лоб покойницу. Что за традиция, не понимаю… Да, что я вообще понимаю? И мне ли оспаривать сложившиеся традиции?…
Затем гроб накрыли крышкой и забили четырьмя гвоздями в каждый угол. И медленно опустили в четырехугольник могилы. Дно которой, за дождливую ночь превратилось в жидкую грязь. Гроб медленно коснулся раскисшей лужи, грязь из которой тут же облепило красную обивку. Я поморщился, когда могилу стали засыпать землей. Нет, я категорически против погребения. Мне даже неприятно думать о том, что когда-нибудь и мое тело будет медленно гнить среди грязи, и черви будут прогрызать свои ходы… Нет уж, лучше кремация. А пепел развеять над морем, или, хотя бы, рекой. В крайнем случае – в чистом поле.
Я лениво подумал о том, что вампиры сгорают, попав на солнце, превращаясь в пепел. Погибших вампиров также выставляют на солнце, а затем их прах разносится ветром на все четыре стороны… Что же будет со мной? Сгорит ли мое тело после смерти?… Поживем – увидим! Пожалуй, рановато пока что об этом думать, не так ли?…
Венки разместили по периметру низенькой, до колен, оградки. Красиво, конечно, вот только сегодня-завтра, их уже растащат…
Я уже собрался уйти, когда из-за спин появилась Инна. Мы так до сих пор и не разговаривали. Она остановилась в метре от меня, комкая в руках платок, из глаз текли слезы.
– Здравствуй, Инна! – негромко произнес я.
– Здравствуй, как ты?!
Я помолчал, собираясь со словами. Но слов не находил.
– Удручающее зрелище. – Наконец проговорил я, осматриваясь по сторонам.
– Да, а как ты думал! Жизнь надо любить – видишь, как ужасно ее отсутствие!
Я улыбнулся искренне. Впервые за несколько дней. Она просияла. Я шагнул к ней, поцеловал в губы, чувствуя соль слез на них. Наконец, оторвавшись, я развернулся, и, не оглядываясь, медленно зашагал прочь. Дождь усилился…
Я вышел за пределы кладбища к автомобильной дороге, вынеся на туфлях около килограмма грязи, налипшей на подошвы. При выезде с кладбища, прислонившись к капоту своего 'Ягуара', стоял Александр, жуя чипсы. Я уже перестал удивляться тому, что он возникает там, где его меньше всего ждешь.
– Зацени! – весело воскликнул он, когда я подошел ближе. Я посмотрел туда, куда он указал, но ничего из ряда вон выходящего не увидел.
– Что такое? – недовольно спросил я.
– Как это что? Дорожный знак 'одностороннее движение'! При въезде-то на кладбище!
– Тьфу ты! Умник!
Он лишь довольно ухмыльнулся.
– А, чего это ты жрешь всякую гадость? – я указал на пачку чипсов, – она же не насыщает вампиров.
– Ну и что с того? – удивился Александр, – может, мне просто нравится их вкус. Человеческая пища не насыщает нас – это правда, но ничто и никто не запрещает нам наслаждаться ее вкусом!
– А, почему эта пища не насыщает вас?
– Я, кажется уже говорил, что она не содержит необходимых веществ для нашего существования, поэтому она просто растворяется внутри организма.
– У вас там что, термоядерный реактор вместо желудка?
– Нет.
– А металл он переварит?
– Нет, что за дурацкий вопрос?
– Да, так, не важно.
Александр посерьезнел:
– Ладно, ныряй, давай!
– Куда? В ближайшую лужу? – невинно поинтересовался я.
Александр шумно вдохнул, задержал дыхание (наверное, еще и до десяти медленно посчитал), резко выдохнул:
– Нет, в машину.
Я пожал плечами, соскоблил с подошв грязь о ближайший бордюр, и залез в салон автомобиля. Совершенно не задумываясь о том, сколько еще осталось грязи на моих подошвах и о том, что я почти насквозь мокрый. Ну, что ж, хоть в этом досажу Александру…
Мотор мягко взревел, и машина вылетела на шоссе. Интересно, сколько лошадей под капотом? Вряд ли менее двухсот пятидесяти. Хотя, какая мне разница, я все равно никогда особо не интересовался автомобилями…
Александр смотрел в зеркало, как я выпил один из двух пакетов с кровью из внутреннего кармана.
– Брайан рассказал мне о том, что произошло. – Осторожно произнес сын Кристиана.
– Да? – удивился я. – С чего бы это?
– Хм, видишь ли, многие боятся тебя. Так, как боятся всего неведомого и непознанного.
– Это я-то – неведомое?
– Да, ты. Кто знает, на что ты вообще способен?
– В смысле? – недоуменно спросил я.
– Тот наемник из клана Элиота, убитый тобой – моего возраста.
– И, что с того?
– Вроде бы, я говорил, что вампир набирает силу с возрастом?! Так вот: ты по сравнению с ним – вообще… э-э… юнец.
– Ага, наверное, еще и желторотый?
– Что же, я рад, что ты понимаешь ситуацию. Без обид, но это так…
– На правду не обижаются. Ее не любят, но не обижаются.
Александр не стал спорить.
– Ну и пусть. Ну, убил я вампира, старше меня втрое, к тому же он был вымотан? – не сдавался я.
– Как бы то ни было, это уже тревожный звонок. Многие напуганы появлением такого вампира. Который, к тому же, переносит солнечный свет…
Александр вздохнул:
– Это одна из причин, по которой я приказал тебе держаться подальше от клана.
– Тем не менее, я собираюсь туда заглянуть. Причем, сегодня же.
– Зачем?
– Убить Брайана.
– Но, он ведь охотился в нейтральной зоне! Хотя и нарушил закон не оставлять следов…
Я посмотрел на него как на ненормального:
– Мне совершенно плевать, нарушил он какой-нибудь закон вампиров, или нет! Ему следовало внимательно выбирать жертву. Однако вместо этого он убил моего друга! За что я и убью его! – последние слова я уже прокричал.
– Не ори! – Александр вцепился в руль так, что костяшки пальцев побелели. – Это окончательное решение?
– Окончательное и бесповоротное! Да, кстати, есть ли какое-нибудь правило, позволяющее мне прикончить его так, чтобы мой путь не пересекся с Кристианом и иже с ним?