Таким образом, немало горных местностей представляют собой исключение среди этой всеобщей нищеты и запустения, о которых, впрочем, свидетельствуют многие путешественники и писатели XVI века. Запусгениие царит в Верхней Калабрии, которую в 1572 году пересекает венецианский посланник, присоединившийся к Дону Хуану Австрийскому в Мессине32; пусто в Сьерра-Морена в Кастилии33 и в Сьерра-Эспадан и Сьерра-Берния34 в королевстве Валенсия, о которых в 1564 году, в ожидании волнений среди морисков и войны, наводят справки те, кто надеется укрыться в этой труднодоступной местности, где повстанцы 1526 года уже успешно оборонялись против немецких ландскнехтов; еще более пустынны вечно пустынные, дикие и лишенные растительности горы в глубине Сицилии и многие другие гористые местности, недостаточно увлажняемые осадками, непригодные даже для скотоводства35.
Но это уже крайности. По мнению географа Й. Цвиича36, горы в балканской глубинке (при желании мы можем распространить его замечания на другие места) являются областью проживания разрозненного населения, сосредоточенного в небольших деревушках; в то время как на равнине преобладают более крупные поселки. Такое различие наблюдается и в Валахии, и, в кричащих размерах, в Венгрии, и в огромных селах Пушггы, а также в верхней Болгарии, где деревушки, когда-то наполовину заселенные пастухами, известны под названием колибы. То же самое в старой Сербии, в Галиции, в Подалии. Но все эти суждения справедливы только в целом. Во многих случаях было бы затруднительно точно разграничить на карте области распространения поселков равнинного типа — зачастую настоящих городов — и зоны высокогорных деревушек, состоящих из нескольких домов, иной раз принадлежащих одной семье. Исследования, проведенные тем же автором на сербо-болгарской границе, между Куманилом и Кумановым37, выявили почти полную невозможность такого разграничения.
И потом, как распространить эти реалии балканского материка на весь средиземноморский мир, на соседнюю Грецию38, на его западную часть — средоточие морской жизни, которая страшится пиратов и устремлена вверх от равнины, зачастую разоренной и нездоровой из-за перенаселенности? Стоит вспомнить о больших селениях, гнездящихся в горах Корсики, Сардинии, Сицилии, Прованса, Кабилий, Рифа. Во всяком случае, маленькие горные деревушки или крупные села обычно теряются в огромном пространстве, где сообщения затруднены, подобно тому как первые центры Нового Света терялись в его безбрежных просторах, по большей части для них бесполезных39 или враждебных им, и, следовательно, были лишены возможности контактов и обмена, без которых немыслимо развитие цивилизации40. Обитатели гор вынуждены рассчитывать в основном на самих себя, в любом случае производить все сами, выращивать виноград, хлеб и маслины, даже если почва или климат мало для этого пригодны. Общество, цивилизация, экономика — все здесь носит консервативный и отсталый характер41.
Таким образом, в целом можно говорить о рассеянии населения гор и еще больше о малой, несовершенной степени его приобщения к цивилизации вследствие недостаточной занятости. Генрих Деккер в своей прекрасной книге42 имел возможность изучить художественную культуру Альп: да, но Альпы — это Альпы, горная страна, выделяющаяся своими ресурсами, своим коллективным опытом, качеством человеческого материала, большим числом хороших дорог. Говоря о горах Средиземноморья, нужно приводить в пример не Альпы, а, скорее, Пиренеи с их изобилующей жестокостью историей, с их первобытной свирепостью. Но и Пиренеи также находятся отчасти в более выгодном положении: в строгом смысле можно говорить о пиренейской цивилизации, употребляя это слово в его прежнем смысле настоящей цивилизованности. В каталонских Пиренеях, регионе, о котором мы будем часто вспоминать, с XI по XII век можно наблюдать за рождением мощного течения романской архитектуры43, которое удивительным образом доживает до XVI века44. Это верно. Но что сказать об Оресе*AJ, Рифе, Кабилии?