Грегор, усталый и злой, смотрел на стены туннеля. Очередной срочный выезд. Ещё одна драка. Они уже устали. Бойцы вымотаны и деморализованы. Город медленно сходит с ума. Всех детей уже заперли по домам, но если их скоро не выпустить - целое поколение вырастет с травмами психики. На улицах города драки и митинги. Молодёжь словно с цепи сорвалась и им приказали использовать жёсткие методы, чтобы не допустить крупной бойни. Но эти безумцы готовы лезть в бой не отдавая отчёта себе что творят. Все кто старше тридцати лет - не подвержены. Но верхняя планка опасного возраста всё растёт день ото дня.
Вот ещё один выезд. Ещё одна крупная драка, с которой не справятся дроны. Если бы были у них те ИИ... но чёрт возьми, им нельзя их иметь! Колонии запрещено иметь технику, что умнее обычных людей. Мелькают чёрные провалы побочных туннелей и он не в силах запретить людям вздрагивать от этой тьмы. Он не может заставить их подавить свой же страх препаратами. Боец без страха - машина убийства. Чем они будут лучше всех тех, кто рехнулся за эти недели?
Грязно-белое пятно на обочине приковало к себе его взгляд. Что за бред?! Как она здесь оказалась?! Но вот два ярко жёлтых зрачка скрылись во тьме туннелей, а он сидел и твердил себе, что этого не может быть. Что ему показалось. Что он просто слишком устал...
Глава 10
Она прожила здесь всю жизнь. В этом городе, небо которого вечно затянуто куполом. Город растил её, как свою дочь, вместе с другими детьми, что лишились родителей. Их всех собрали здесь, в центре города. Дали им хлеб и кров, дали дом. Кто-то лишился родителей в детстве, кто-то уже в юном возрасте. Кто-то смирился с потерей, найдя здесь семью и друзей. Кто-то нет и их стремление к мести уходило от нас вместе с ними, уже не возвращаясь назад. Таких детей было мало, но всё же. Никто из нас не знал, что с ними стало. Редкие взрослые, что навещают нас - не говорят. Те, с кем мы встречаемся в городе когда покидаем свой дом - не знают о них ничего. Мы однажды пытались искать паренька, что сбежал среди ночи с ножом, но в ответ нас лишили еды на два дня. И с тех пор это табу. Искать тех, кто ушёл.
Я росла под присмотром безжизненных глазков камер и воспитателей, тоже выросших здесь. Да, нам дают право на знания и мы можем учиться здесь, а потом сдать экзамены, поступив в ВУЗ или колледж, но всегда часть нас должна оставаться здесь и растить тех, кто попал сюда после нас. Нам разрешают дружить, нам разрешают любить. Но пока мы не вышли за стены дома - нам запрещено вступать в связь с остальными людьми. Те кто получил здесь специальность и смог покинуть нас - стали свободны во всём. Но не мы.
Где-то там, наверху, есть Империя. Так учили нас. Где-то там, далеко, есть пустыня, а в ней есть города. Так они говорили нам. Но тем кто там побывал уже незачем возвращаться. Мы знаем, что они живы. Знаем, что они счастливы. Нам разрешают встречаться на территории города, но они никогда не придут к нам. Их уровень доступа запретит им проход. А бездушная техника остановит.
Мы как колония города, что существует сама по себе. Как наша планета - колония. До которой нет дела Империи. Мы живём сами с собой, мы никому не нужны. Всем нужны наши знания, навыки, опыт, но... Порой я смотрю на машины, что нам помогают с уборкой. На дронов, что чинят наш дом. И в этот миг понимаю, что они много сложнее того, что мы учим, что нам никогда не понять их. Но вот упал неуклюжий малыш, а двое не поделили игрушку и я уже вновь вся в делах и заботах о них, а мысли о мире ушли, словно схлынуло наваждение.
Нет, мы ни в чём не нуждаемся. У нас просторные светлые комнаты. Много разных игрушек и книжек. Нам есть где гулять, у нас есть спорткомплекс. Мы можем жить полноценно, не чувствуя себя ущемлёнными, но... Мне здесь грустно. Я смотрю на детей, я смотрю на подростков. Они беззаботно играют, читают, общаются. Учатся. Но я знаю, что всё идёт по программе. Я училась учить их. И в тот момент поняла, что всё это - лишь блеф. Нас лишили свободы. У нас нет права выбора. Есть программа и методы, как загнать всех детей в её рамки. Мы должны стать такими, такими и такими, а всё иное - дефект, отклонение. И либо мы, воспитатели, выправим их, либо детей заберут в никуда. Нигде не сказано, что с ними станет. Никто не знает, что будет их ждать. Но я уже поняла. И смирилась.