1. Главная
  2. Книги
  3. Коллектив авторов
  4. Часть 2. Классическая поэзия
  5. Страница 7
Выбрать главу
Беда? Ведь это же, пойми, Опора счастья! Повезло? Так вот в чем кроется беда! Не разлучить добро и зло.
Что с княжеством могучим У? Фу Ча привел его к беде. Юэ свил в Хуэйцзи гнездо, И вот Гоу Цзяня власть везде.
Ли Сы дошел до Цинь, добыл Успех! Но люто был казнен. Был каторжником Фу Юэ, — Советником стал царским он.
Беда и счастье — ком тугой, Веревка, свитая в клубок! Ну, как судьбу судить? Конец — Неведом, замысел — глубок.
Взбесившись, зло творит река. Когда натянут слишком лук, Стрела за цель перелетит, — Жди, старясь, горестей и мук.
Пары проходят, но падут: Был зной, так жди теперь дождей. От равновесия небес Круговращение вещей.
Заботы посылает рок, Но не прибавит он ума. Зло знает свой заветный час, Судьба творит себя сама.
К тому же небо и земля — Плавильный горн, очаг труда: В нем уголь — силы "инь" и "ян", Все вещи — медная руда.
Дух собирается в комок, — И вновь рассеяться пора! То жизнь и смерть — мир перемен. Неисчерпаема игра!
Жизнь человеческая — миг. Зачем цепляться? Ведь потом В туман вернется вещество, — И только! Что грустить о том?
Своекорыстна мелюзга, Ценя себя, презрев других. Широкодумны мудрецы, — Нет невозможного для них!
К богатству жадный устремлен, Сражаться доблестный горазд, Тщеславный жизнь отдаст за власть, Но скромный разве жизнь предаст?
Свободолюбцы — на восток, На запад мечутся в беде, Боясь цепей... Но кто велик, Принадлежит себе везде!
Как пленник, взят за частокол — У мира на цепи глупец! Свободный все готов отдать И слиться с "дао" наконец...
Колеблем жизнью, простачок Любовь и ненависть хранит, Но волей "дао" дышит тот, Кто, не вкушая жизни, сыт!
Отрекшийся от знаний — прах, Земля, — себя хоронит сам. Пусть в безднах космоса — хаос, Но "дао" царствует и там!
Река течет, плывет пловец... Но вот преграда, — и судьбе Вверяет он себя, застыв, Забыв заботы о себе.
Не с плаваньем ли сходна жизнь? Смерть — остановка. Но святой Покой — бездонная вода... Путь. к цели — челн над бездной той. Способен плыть, не нагружен... Он тем и ценен, что пустой!
Спокойна сердца глубина — Пустяк не властен над душой.

Источник: "Антология китайской поэзии", Том 1, 1957

Хуайнань Сяошань (начало II в. до н. э.)

Хуайнань сяошань ("Малая гора из Хуайнани") предположительно даосский маг из окружения Хуайнаньского князя Лю Аня (179-122 гг. до н. э.) является еще одной ярчайшей во всех отношениях личностью ханьской эпохи. Принц крови, правитель южного региона Китая, где некогда располагалось царство Чу, он стал инициатором создания наиболее авторитетного для того времени даосско-философского сочинения — трактата "Хуайнань-цзы", в котором, кроме того, излагаются многие мифологические сюжеты. Принято считать, что именно Хуайнаньский князь и близкие к нему лица способствовали сохранению чуского культурного и литературного наследия. Поэма "Призывание сокрывшегося от мира" действительно продолжает традицию "Призываний" из первой части свода и одновременно зачинает собой новое тематическое направление в китайской поэзии — произведения с отшельническими мотивами.

Замечательна и картина дикой, таинственной природы, воспроизведенная в ней. В щедрых красках нередко будут запечатлены панорамы горной природы и в пейзажной лирике.

Источник: Кравцова М. Е. "Хрестоматия по литературе Китая", 2004

* * *

Хуайнань сяошань (淮南小山), буквально "Малая гора из Хуайнани" — предположительно литературный псевдоним Лю Аня или кого-то из его интеллектуально-творческого окружения.

Считается автором поэмы "Чжао инь ши" (招隱士, "Призывание сокрывшегося от мира"), в 56 строк [ЧЦ, цз. 12], см. также: [ЯКЦ III, цз. 20]; приписана Лю Аню [ВС, цз. 33].

Источник: Кравцова М. Е. "Словарь китайских поэтов с V в. до н. э. по X в. н. э.", 2019

Перевод: Кравцова М.Е.

Призывания сокрывшегося от мира ("В таинственных глубинах гор...")

В таинственных глубинах гор,  где растут рощи коричных деревьев, Чьи стволы, извиваясь, вздымаются ввысь,  а ветви переплетаются изгибами; Где тучи нависли облачной глыбой,  и вздымаются   каменные нагромождения; Где, зажатый между отвесных скал,  плещется горный поток; Где обезьяны, собравшись в стаи, кричат,  и ревут леопарды и тигры — Там пребываешь ты,  задержавшийся среди   ветвей коричных деревьев. О внук князя, тот, кто ушел  и не вернулся! Минуло время, когда весенние травы были пышны, Скоро кончится год, и мы пребываем в смятенье, А сверчок, не смолкая, поет свою грустную песнь. Висит пелена тумана, Обрывисты горные тропы. Только представишь это, И станет на сердце тревожно. Боязно даже подумать, Даже представить ужасно, Как у логова хищного зверя, В самых зарослях, самой чащобе, Человек, замирая от страха,  лезет вверх по стволу. А кручи крутые кружат крутизною, Громады, грозясь, громоздятся горою. Колючий кустарник и сети ветвей, Завалы стволов над буграми корней. И стебли осоки на редких полянах, Покрытые инеем, жухнут и вянут. Вот белый олень на тропе промелькнет, Отпрянет в испуге и снова замрет. Вот он — с рогами, размашистыми и раскидистыми, С шерстью, мокрой от холодного пота. Медведь и рысь, обезьяны и прочие твари — Все они горестно стенают от своей жизни! О ты, пребывающий там и задержавшийся  среди ветвей коричных деревьев! Там, где сцепились тигр с леопардом  и оскалились, встретившись, медведи; Там, где дикие звери бегут друг от друга,  позабыв, что они суть едины. О внук князя, приди же, вернись! Среди гор человеку нельзя оставаться так долго!
~ 7 ~