Случайные чаек штрихи,
не зашелестят тростники,
осенние воды тихи.
Но только
над озером вьются
кострищ отдаленных дымки,
нарушив покой этих мест,
и небо, и землю —
все, все растревожив окрест,
безветрие дали безоблачной,
гладь озерка...
Настойка крепка,
к нам песня доносится издалека,
и месяц блестящий
на гору залез.
Источник: "Китайская пейзажная лирика III-XIV вв.", 1984
На пути в Цзиньлин ("Неистовствует река, в волнах расплескалась луна...")
Старый одёр навьючен стихами, вот край земли:
каркают птицы тоскливо, домишки вдали,
белые хлопья летят с тополей,
и голова всё седей и седей.
(мелодия "Пинланьжэнь")
Примечания
Цзиньлин — нынешний г. Нанкин.
Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017
На стене дома Суня рисую бамбук ("Тени туч улетают к востоку. Осколок луны...")
Тени туч улетают к востоку.
Осколок луны.
Поздней осени вид —
в половину стены.
Колос желт,
феникс робок,
и ветви нежны.
Звоны яшмы слышны...
Не ищи на закате
звучавшие утром слова,
дни в долине пустой холодны,
не приходят к красавице сны.
Только ветер
поглаживает рукава.
Источник: "Китайская пейзажная лирика III-XIV вв.", 1984
"Женщина, прекрасная, как роскошный, благоухающий на всю страну пион, с кожей блистающей, белой, как снег, и лицом, как искрящаяся яшма. Речь ее подобна щебету ласточек и напеву тростниковой флейты", — писал уйгурский поэт Гуань Юньши.
Источник: liveinternet.ru
"За полог из темноты долетают порой голоса..."
За полог из темноты
Долетают порой голоса —
продают цветы.
После ночного дождя
ступени дворца чисты.
Маленький сад, деревья, кусты.
Легкий холод
в рукава проник.
По тропинке миную тростник.
На перила беседки
облокотился в тиши.
От цветов абрикоса слабая тень.
Придорожные ивы. Обновленье души.
Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010
В стихах Ян Хундао (родился около 1250 г.), Сюйцзюнь Баоцзи (родился около 1276 г.) и других поэтов нашли выражение ужасы монгольского завоевания, в стихах Ма Цзучана (1279-1344), Чжан Чжу (1286-1368), Лю Цзи (1311-1375) — бедственное положение простого народа.
Источник: sites.google.com
I "В канавах люди пожирают трупы..."
В канавах люди
пожирают трупы,
Ребенка мать
бросает на дорогу, —
Прохожие
глаза отводят тупо:
Они помочь
уже ничем не могут.
В сплошной войне
идут десятилетья,
Промозглым ветром
бьет людей ненастье.
Вернусь домой —
скажу жене и детям: —
И жидкая похлебка — это счастье.
Источник: "Антология китайской поэзии", Том 3, 1957
II "Для мертвецов долбят в земле могилы..."
Для мертвецов
долбят в земле могилы,
А к трупам
пробираются лисицы.
Глаза у трупов
выест черный ворон,
Голодный волк
обезобразит лица.
Нашлись тела замерзших...
Слились в тризне
Плач мертвых душ
и ветра завыванье.
Непостижим
закон жестокой жизни.
Где в небесах
хоть капля состраданья?!
Источник: "Антология китайской поэзии", Том 3, 1957
Перевод: Тер-Григорян А.Л.
Встав ночью ("Запоет петух или нет, — всеравно...")
Запоет петух или нет, —
Все равно, — наступит рассвет.
Будет ли бледно светить луна,
Или на отдых уйдет она, —
Город утренний, тихий, синий
Посеребрит нежно-белый иней.
Голову вскину — созвездье немое, —
Большая Медведица спит над землею,
Вниз посмотрю-и сквозь веток сплетенье
Ночной Хуанхэ различаю теченье...
Вечер сегодня ласков, спокоен,
А я почему-то не сплю и расстроен.
Сердце зовет меня из дому прочь,
К лунным просторам, в звездную ночь.
Восток просветлеет! Я жду и пою
Тихую, грустную песню мою.