Выбрать главу
Летчицы наши В тайгу упали, Летчики наши Во льды попали. Льдов и снегов непомерный холод, Ветер свирепый, опасность и голод Вместе с героями Чувствую я.
Но — спасены, вернулись герои, Сжаты в объятьях родной страною. Вместе с героями, грудью одною Ласку страны принимаю и я. Вот на заводах, в шахтах, в колхозах, В банках, в конторах, на паровозах Трудятся люди — Братья мои. Все они Головы поднимают, Все они Плечи свои распрямляют, Вместе со мною Бодро шагают По светлой дороге Под песни мои!

Источник: Сяо Сань "Избранное", 1954

3. "Голову я высоко поднимаю..."

Голову я Высоко поднимаю, Грудь расправляю, Вольно вздыхаю, Гордо кругом гляжу, Грудь свою Я широко расправляю, Голову я высоко поднимаю, С Куньлуня, С высокой горы Китая, На шар земной Гляжу.
Двадцать провинций Передо мною — Запах крови по всей земле. Реки, озера Передо мною — Флаги чужие На всей воде!
Спокойно бандиты людей убивают, Словно в полях Урожай снимают. Трупов полны города и поля. Тысячи кровных моих — без крова, На пепелище Дома родного. Кровью дымится кругом земля.
Но широко Я глаза открываю На двадцать провинций Родного Китая, На пять его рек, Что быстры и светлы: Мчатся на битву бойцов миллионы, Вьются на древках Наши знамена.
В воздухе — гром Китайских орудий... Вижу я: кони, Знамена, Люди — Как три боевые стрелы! Движутся массы Грозным потоком — Пика, мотыга, пушка, винтовка... Смелее, братья мои!
Все они Голову поднимают, Все они Грудь широко распрямляют, Дружно и бодро Вместе шагают По светлой дороге Под песни мои!
1937

Источник: Сяо Сань "Избранное", 1954

Перевод: Черкасский Л.Е.

Тревога ("Ты так встревожен, о поэт...")

Ты так встревожен, о поэт: Через пятьсот далеких лет А вдруг потомки предадут твой стих забвенью?
Тревожься не о том, поэт! Дороже счастья в мире нет, Когда твердит твои стихи твой современник,
Когда, услышав песнь твою, Он смелость чувствует в бою И веру в то, что победит, и вдохновенье;
Когда, услышав голос твой, В нем голос узнает он свой И песнь твоя рождает скорбь, смех и волненье.
Народ поэта воспитал, Народ поэту голос дал. Так пусть звучит в живых сердцах стихотворенье!
1938

Источник: "В поисках звезды заветной", 1988

Цветы сливы мэйхуа ("Я сорвал, довольный, ветку сливы...")

Я сорвал, довольный, ветку сливы, Будто бы спасая от невзгод, И пристроил в вазе торопливо Символом Весны под Новый год.
Все готово, гости в полном сборе, В чайниках горячее вино; Мы поем стихи, друг другу вторя, Только сливе грустно и темно.
Снег весной растаял как-то сразу, Под цветущей сливой я стою. В дом войдя, я вдруг увидел вазу И сухую ветку на краю.
1935 г.

Источник: "Сорок поэтов", 1978

Кан Байцин (1896-1945)

Кан Байцин был пионером новой китайской поэзии, как и его современники Лю Баньнун, Лю Дабай, Чжу Цзыцин. Будучи теоретиком стиха и его практиком, он принимал самое деятельное участие в дискуссиях о будущем отечественной литературы в период до и после Движения 4 мая. Борясь против старых поэтологических канонов и догм, тормозивших развитие поэзии, Кан Байцин утверждал (впадая в другую крайность) необязательность поэтического ритма, предлагал заменить его "естественным ритмом, свойственным разговорной речи вообще". В споре о "духе новой поэзии" Кан Байцин выдвинул идею "творчества", т. е. идею самобытности поэтического слова в противовес имевшему хождение традиционному принципу подражания старым образцам. "В новой поэзии, — писал он, — главное — это дух, и необязательно связывать себя рифмой". И далее: "Новая поэзия отбросила старые правила и утвердила естественные ритмы". И наконец: "Мир поэзии создается воображением".

Эти и другие высказывания Кан Байцин стремился материализовать в собственном творчестве. С 1919 г. поэт широко сотрудничает в ежемесячнике Пекинского университета "Синь чао", печатается в журнале "Шаонянь Чжунго". В 1922 г. выходит в свет его сборник "Трава"; в 1924 г. в исправленном виде и с измененным названием — "Трава впереди" — сборник переиздается. "Трава" привлекла внимание читателей своей свежестью и новизной. Кан Байцин показал широкие возможности разговорного языка как языка поэзии. Критики и поэты 20-х гг. увидели в стихах Кана легкость и раскованность; "он свободно высказывает все, что таится у него на сердце, как бы помимо собственного желания и воли".