Летчицы наши
В тайгу упали,
Летчики наши
Во льды попали.
Льдов и снегов непомерный холод,
Ветер свирепый, опасность и голод
Вместе с героями
Чувствую я.
Но — спасены, вернулись герои,
Сжаты в объятьях родной страною.
Вместе с героями, грудью одною
Ласку страны принимаю и я.
Вот на заводах, в шахтах,
в колхозах,
В банках, в конторах, на паровозах
Трудятся люди —
Братья мои.
Все они
Головы поднимают,
Все они
Плечи свои распрямляют,
Вместе со мною
Бодро шагают
По светлой дороге
Под песни мои!
Источник: Сяо Сань "Избранное", 1954
3. "Голову я высоко поднимаю..."
Голову я
Высоко поднимаю,
Грудь расправляю,
Вольно вздыхаю,
Гордо кругом гляжу,
Грудь свою
Я широко расправляю,
Голову я высоко поднимаю,
С Куньлуня,
С высокой горы Китая,
На шар земной
Гляжу.
Двадцать провинций
Передо мною —
Запах крови по всей земле.
Реки, озера
Передо мною —
Флаги чужие
На всей воде!
Спокойно бандиты людей убивают,
Словно в полях
Урожай снимают.
Трупов полны города и поля.
Тысячи кровных моих — без крова,
На пепелище
Дома родного.
Кровью дымится кругом земля.
Но широко
Я глаза открываю
На двадцать провинций
Родного Китая,
На пять его рек,
Что быстры и светлы:
Мчатся на битву бойцов миллионы,
Вьются на древках
Наши знамена.
В воздухе — гром
Китайских орудий...
Вижу я: кони,
Знамена,
Люди —
Как три боевые стрелы!
Движутся массы
Грозным потоком —
Пика, мотыга, пушка, винтовка...
Смелее, братья мои!
Все они
Голову поднимают,
Все они
Грудь широко распрямляют,
Дружно и бодро
Вместе шагают
По светлой дороге
Под песни мои!
1937
Источник: Сяо Сань "Избранное", 1954
Тревога ("Ты так встревожен, о поэт...")
Ты так встревожен, о поэт:
Через пятьсот далеких лет
А вдруг потомки предадут твой стих забвенью?
Тревожься не о том, поэт!
Дороже счастья в мире нет,
Когда твердит твои стихи твой современник,
Когда, услышав песнь твою,
Он смелость чувствует в бою
И веру в то, что победит, и вдохновенье;
Когда, услышав голос твой,
В нем голос узнает он свой
И песнь твоя рождает скорбь, смех и волненье.
Народ поэта воспитал,
Народ поэту голос дал.
Так пусть звучит в живых сердцах стихотворенье!
1938
Источник: "В поисках звезды заветной", 1988
Цветы сливы мэйхуа ("Я сорвал, довольный, ветку сливы...")
Я сорвал, довольный, ветку сливы,
Будто бы спасая от невзгод,
И пристроил в вазе торопливо
Символом Весны под Новый год.
Все готово, гости в полном сборе,
В чайниках горячее вино;
Мы поем стихи, друг другу вторя,
Только сливе грустно и темно.
Снег весной растаял как-то сразу,
Под цветущей сливой я стою.
В дом войдя, я вдруг увидел вазу
И сухую ветку на краю.
1935 г.
Источник: "Сорок поэтов", 1978
Кан Байцин был пионером новой китайской поэзии, как и его современники Лю Баньнун, Лю Дабай, Чжу Цзыцин. Будучи теоретиком стиха и его практиком, он принимал самое деятельное участие в дискуссиях о будущем отечественной литературы в период до и после Движения 4 мая. Борясь против старых поэтологических канонов и догм, тормозивших развитие поэзии, Кан Байцин утверждал (впадая в другую крайность) необязательность поэтического ритма, предлагал заменить его "естественным ритмом, свойственным разговорной речи вообще". В споре о "духе новой поэзии" Кан Байцин выдвинул идею "творчества", т. е. идею самобытности поэтического слова в противовес имевшему хождение традиционному принципу подражания старым образцам. "В новой поэзии, — писал он, — главное — это дух, и необязательно связывать себя рифмой". И далее: "Новая поэзия отбросила старые правила и утвердила естественные ритмы". И наконец: "Мир поэзии создается воображением".
Эти и другие высказывания Кан Байцин стремился материализовать в собственном творчестве. С 1919 г. поэт широко сотрудничает в ежемесячнике Пекинского университета "Синь чао", печатается в журнале "Шаонянь Чжунго". В 1922 г. выходит в свет его сборник "Трава"; в 1924 г. в исправленном виде и с измененным названием — "Трава впереди" — сборник переиздается. "Трава" привлекла внимание читателей своей свежестью и новизной. Кан Байцин показал широкие возможности разговорного языка как языка поэзии. Критики и поэты 20-х гг. увидели в стихах Кана легкость и раскованность; "он свободно высказывает все, что таится у него на сердце, как бы помимо собственного желания и воли".