Бьет он тяжко, бьет сурово,
Призывает встать и снова
Устремиться в бой.
Струны-нервы натянулись,
Волны жизни вновь качнулись,
Тянут за собой...
Смерть найдет меня в сраженье:
Бегство — то же пораженье;
Сдаться в плен? Забудь!
Жизнь загадочна, жестока:
Как увидеть подоплеку,
Что принять за суть?
Все вино всей жизни нашей
В золотой небесной чаше.
Чья же тут вина,
Что кого-то обделили,
Что кому-то дать забыли
Этого вина?
Источник: Вэнь И-до "Думы о хризантеме", 1973
Смятение ("Чтобы в шутку тебе помолиться, я сандал благовонный зажег...")
Чтобы в шутку тебе помолиться,
Я сандал благовонный зажег.
Кто, однако, подумать бы мог,
Что так сильно он разгорится!
Что туманом заволокут
Мир вокруг ароматные струи,
А в слезах, что из глаз потекут,
Растворятся твои поцелуи! ..
Утишая мой детский испуг,
Ты, как мать, зашептала мне вдруг:
"Здесь я, здесь..." И с лукавым упреком:
"Это будет тебе уроком!"
Искра смеха — и слез уже нет.
"Шутки брошу..." — шепчу я в ответ.
Источник: Вэнь И-до "Думы о хризантеме", 1973
Спящий ("Погасла лампа. На кровати — Спящий...")
Погасла лампа. На кровати — Спящий.
И лунный свет,
Серебряный, скользящий,
В окно сквозь чащу листьев просочился,
По лбу, щекам уснувшего разлился,
Целуя сонный лик,
Легко лаская,
Случайные следы с него смывая,
Следы борьбы, усилий, напряженья,
И оставляя только выраженье
Недумного покоя и свободы,
Дарованное промыслом природы.
Черты лица плывут
И тонут где-то
В скольженье тени и в скольженье света.
Вот человек в естественном обличье!
Вот подлинность творенья
И величье!
В созданье человечьего лица
Луна служила формой для творца.
Как люб мне,
Как мне дорог этот Спящий,
Неискаженный, чистый, настоящий!
Спокойствие во всех его чертах.
Проснется он — во мне проснется страх...
Чем дольше я гляжу на облик милый,
Тем я о нем тревожусь с большей силой
Каким его увижу в то мгновенье,
Когда настанет время пробужденья.
Мне самому б заснуть до той минуты!
Но ласточкой осенней
Дрема круто
Вычерчивает круг перед глазами
И тут же исчезает за домами.
Струй серебро
Луна все льет и льет
На Спящего,
В его отверстый рот...
А тот, отбросив кандалы забот,
К источнику припал и пьет и пьет!
О, пусть не прерывается твои сон,
Пусть бесконечно долгим будет он.
Пей влагу света лунного и спи,
Не просыпайся,
Сладостно храпи.
Мне так приятно слушать этот звук!..
Он говорит мне, что открылись вдруг
Врата в храм сердца Спящего...
Творец
Там полновластно правит наконец.
Источник: Вэнь И-до "Думы о хризантеме", 1973
Сумерки ("Солнце трудилось в поте лица день-деньской без конца...")
Солнце трудилось в поте лица
День-деньской без конца.
И вот, получив в награду
Сумрак, покой и прохладу,
Раскраснелось от счастья светило,
Лучи за горами скрыло.
Тихо... Неслышным дождем темнота
Сеет и сеет над миром;
Каждым листочком отходят ко сну
Ветки зеленых акаций.
Порастащили к себе фонари
Злато — остатки заката,
И с высоты золотые цветы
Мреют подслеповато.
Только фонтан, неуемный фонтан
Смехом безмолвие будит.
Плотно поужинав в душных домах,
Сытыми пчелами люди
В сумрак, сгустившийся над переулком,
Стайка за стайкой, спешат на прогулку.
У деревянных перил моста
О чем негромко жужжат уста? ..
Предмет обсуждений — краса и уродство,
Низость людская и благородство,
Всевластья женского строй непрочный,
А также губительный ветер восточный.
Волшебные сумерки! В чем ваша тайна?
Лишь в том, что подслушано мною случайно?
В жужжанье толпы, что над ухом повисло?
И нет в вас иного, высокого смысла?..
Источник: Вэнь И-до "Думы о хризантеме", 1973
"Красные бобы"
Красные бобы
В долинах юга
За весну
Еще ветвистей стали.
Наломай побольше их
Для друга —
И утешь меня
В моей печали.
I. "Тоска в разлуке! .. Как она созвучна..."