- Но, Избранный…
- Я сказал, что вы распущены! Позже я вызову каждого из вас, чтобы понять, какую роль вы играли в этом… побоище. Этот Совет разрушен.
- Ты не можешь сделать это, - сказал Соновар, выступая вперёд. - Этот Совет был создан Валеном. Мы не сделали ничего, что нарушило бы наш договор с ним. Это мастера первыми пролили здесь кровь. Мы только…
Синевал повернулся к молодому сатаи.
- Неужели теперь есть дураки и в касте воинов, которую однажды я имел честь назвать своей? Я ожидал бы этого от жречишек, но от вас, Соновар? Вы, кого я учил, готовил и направлял? Позднее нам о многом придётся поговорить.
- Но сейчас… вы все распущены! Этот Совет разрушен!
Расплывшимся движением Синевал вытянул и раскрыл свой жезл. Он сиял злобой, Козорр никогда не поверил бы, что такое возможно. Синевал на мгновение застыл, а затем ударил в пол. Жезл застрял в полу - там, в самом центре центрального столба света, в сердце Серого Совета.
- Вы все распущены.
Медленно, начиная с Гизинера и Чардхея, сатаи начали прокидать зал. Другие воины ушли. Дирон ушла, бросив взгляд на Синевала, который мог бы означать всё что угодно. Козорр попробовал встать, но сломанная нога не выдержала его веса. Синевал подошёл и помог ему встать. Из темноты выступила Катс. Она выглядела измученной и сильно хромала, но она приняла на себя бремя веса Козорра. Синевал отошёл назад.
Козорр и Катс смотрели на Синевала пристальным изучающим взглядом. Козорр вдруг понял, что это тот человек, за которым он будет следовать всю остальную часть своей жизни.
- Во имя Валена, Избранный, - сказал он.
- Во имя Валена, - последовал ответ. Катс не сказала ничего, но помогла Козорру, когда он захромал прочь. Он ничего не сказал, продолжая опираться на неё. Он не знал, что сказать. Однако, когда они достигли дверного проема, он обернулся и посмотрел назад. Калейн и Соновар ушли, как будто их никогда и не было. Синевал стоял в центральном столбе, осматривая зал, два охотника за душами стояли по его бокам. Он казался самым одиноким человеком в галактике.
Синевал обернулся, почувствовав взгляд Козорра.
- Идите врачу, - сказал он. - Вы оба. И по дороге пришлите одного из аколитов. Мне нужны отчеты по каждой встрече, проведенной здесь, каждой военной кампании, каждом решении по внешним и внутренним делам. Обо всём, что произошло с тех пор, как я уехал.
Козорр кивнул.
- Во имя Валена, Избранный, - сказал он. Это были единственные слова, что пришли ему сейчас на ум.
- Во имя Валена, - пришёл ответ.
- И если не его именем, то чьим? - последовал мрачный вопрос чуть позже. Синевал явно не хотел, чтобы кто–нибудь услышал его, но Козорр услышал. И он был согласен.
Синевал был самым одиноким человеком в галактике.
Руки, обхватившие его шею, злоба в глазах, слова врывающиеся в его уши…
- Умри, Моллари! Умри!
Его руки инстинктивно дергаются вверх. Его руки обхватывают шею Г'Кара.
Мы знаем день, когда умрем. Мы видим его в наших снах. Иногда это правда, иногда - нет. Некоторые из нас пытаются отрицать это или игнорировать, или притворяться, что мы не видели этого. Это не всегда правда. Некоторые пытаются убежать от этого, надеясь, что смогут жить вечно. Тьфу! Глупости! Никто не живёт вечно. Никто.
И если я умру… то я умру так и тогда, когда выберу сам. И если я выберу смерть на ступенях Императорского Трона, то так этому и быть. А если я захочу сброситься с этой горы, то именно так и будет.
Старые слова, слова, сказанные много лет назад. Слова, сказанные первым солдатом Армии Света.
Но это случится не сейчас?
Нет, он не умер, и не умирает. Он всё ещё жив. Лондо Моллари видел день своей смерти, избежал ли он её или нет, он не знал. Не слишком большой выигрыш, если он избежал смерти от рук Г'Кара, чтобы умереть здесь.
В абсолютной темноте… весь в синяках и ссадинах… лежал Лондо Моллари… в камере… нарнский военнопленный.
Он знал день своей смерти. Иногда видения смерти были ошибочны, но не в этот раз, он был уверен.
Лондо постиг две вещи за время своей жизни; две очень важные вещи из двух очень странных источников. От Г'Кара он научился смирению, служению чему–то большему, чем он сам, и с ним он нашёл дружбу. От Деленн он научился надежде. Даже в глубинах отчаяния всё ещё остаётся надежда. Надежда остаётся всегда.
Запертый в тёмной ловушке Лондо Моллари цеплялся изо всех сил за эту надежду.
Синевал стоял один в центре Зала Серого Совета, глядя на жезл, что он глубоко воткнул в пол. Освещенный светом, он стоял как символ тьмы. Он вложил часть своей души в это оружие, и оно достаточно ясно отражало его дух. Он назвал его Порождающим бурю, именем, что служило дурным предзнаменованием, но казалось наиболее подходящим.