Жизнь уже просто в открытую издевалась над ним.
— Мистер Морден! Вас обвиняют в убийстве центаврианки, которая была весьма уважаема в придворных кругах. Вы здесь чужак. О каких уликах вы можете говорить?
— Я не совершал этого.
— Я уверен, что осознание этого доставит немало приятных минут вашему трупу, мистер Морден. Возможно, вы виновны, возможно, нет, но всё дело в том, что я не в состоянии выяснить, как всё обстоит на самом деле, если вы и дальше будете отказываться отвечать на мои вопросы. С какой целью вы прибыли на Приму Центавра?
— Я торговец. Я привёз на продажу кое-какие товары археологического характера.
— И где же вы продавали их?
— О, — он неопределённо махнул рукой. — Тут и там.
— Мистер Морден! Вы хорошо представляете себе, в насколько отчаянном положении вы находитесь?
— Приношу свои извинения, министр. — Морден снова улыбнулся и отвесил преувеличенно подобострастный поклон. — Больше не повторится. Отвечая на ваш вопрос, я скажу, что я продал некоторое количество центаврианских древностей некоей леди Друзелле, и ещё больше — на устроенном мной аукционе.
— Леди Друзелла?
Лондо приходилось слышать о ней. Она была женой лорда Марраго, представителя военной верхушки и управляющего оккупированными территориями во время войны с нарнами. Он начальствовал над несколькими колониями, захваченными на ранних стадиях той войны. У него ведь есть дочь, не так ли? Вот только как её зовут? Такая маленькая, симпатичная, незамужняя и бестолковая? Ещё слишком увлекается поэзией...
Задумавшись, он досадливо крякнул. Забыл. Вот и он сам начал стареть. Теперь его память уже не такая цепкая, как раньше. Лорд Марраго никогда не был склонен принимать участие в борьбе за власть на Приме. Он находил гораздо больше удовольствия в управлении вверенными ему колониями. Леди Друзелла тоже не представляла собой важной особы, но, с другой стороны, такое обличие позволяло ей делать многие вещи, оставаясь при этом в тени... Могла ли она организовать убийство леди Мореллы?
Или Лондо просто старый параноик?
— И где же именно вы достали эти свои древности? Сомневаюсь, чтобы они могли попасть к вам на Проксиме-3.
Последняя колония людей располагалась достаточно далеко от владений Центавра.
— По правде говоря, нет. Вообще-то, я некоторое время... провёл вдали от родины. Я занимался исследованиями у самого Предела.
— Да? И вы обнаружили там что-нибудь интересное? Кроме этих ваших древностей?
Морден помедлил, как бы смакуя вкус того, что собирался сказать. Потом улыбнулся.
— Да.
Лондо застонал.
— Так что же вы делали этой ночью в Императорском Дворце?!
Ну чего ради он старается? Почему бы ему не быть сейчас в своей постели, наслаждаясь покоем? Или, ещё лучше, в игорном заведении, обнимая одной рукой красивую леди, а другой потрясая парочку зачарованных игральных костей?
Почему? Потому что Лондо целеустремлённо боролся за счастье своего народа, потому что он верил в то, что должны вернуться добрые старые дни былого могущества Центавра. Потому что он верил, что центавриане достойны большего и лучшего. Потому что он верил в то, что творящемуся сейчас безобразию можно и нужно положить конец.
И потому, что он не позволит кому бы то ни было сделать центавриан такими, какими они были до войны — упадочными, жалкими, замкнутыми и пустыми. Ни нарнам, ни землянам, ни центаврианам, ни минбарцам, ни ворлонцам. Никому.
— У меня была встреча. С леди Мореллой. Она... заинтересовалась некоторыми вещицами из тех, что я продавал, и пожелала, чтобы в следующий раз я позволил бы ей выбрать вещь по вкусу из свежей партии.
— Это ложь, мистер Морден. Во всяком случае, вторая половина того, что вы сказали.
— Да? — сказал он. — Пожалуй, вы правы.
Он замолчал, и Лондо как будто кожей ощутил впивавшийся в него взгляд землянина.
— Вы что-то ещё хотели сказать?
Лондо выругался.
— Вы сумасшедший, мистер Морден. Меня не волнует, виноваты вы или нет, меня не волнует, что вашу голову после казни насадят на пику. Меня беспокоит только то, что если вы и в самом деле невиновны, настоящий убийца останется на свободе, и будет по-прежнему угрожать всему, что мне дорого. Я не позволю, чтобы это случилось, мистер Морден. Я дам вам время, чтобы вы... чтобы вы оценили положение, в котором находитесь. Я вернусь к вам позже. Ради вашей же пользы, прошу вас в будущем быть более сговорчивым, чем вы были сейчас.