Хэнка передернуло, когда он заметил, что задние лапки еще подрагивают.
Он ногой отшвырнул ее в угол.
* * *
— Детектив, вам ваш обычный столик? — спросил Морис с заученной улыбкой.
Хэнк кивнул и последовал за метрдотелем «Серендигшти» к столику на двоих, который располагался на платформе, как раз возле сцены.
— Спасибо, Морис.
Пожимая метрдотелю руку, Хэнк передал ему пятерку, хотя с трудом мог себе это позволить. Затем заказал виски с водой и занялся подсчетами. Это был последний вечер, на который у него хватало денег, до тех пор пока Мандарин не начнет делиться с ним прибылью.
Он покачал головой. Все, что для этого необходимо, — деньги. Не нужно быть умным и даже привлекательным; единственное, что потребуется, — это большая куча бумажек, и все сразу же захотят с тобой познакомиться. Ты мгновенно станешь мистером Популярность.
Потягивая напиток и ожидая выхода Луанны, Хэнк опять почувствовал жжение в плече. Черт. Только не снова. Укус болел только первые полчаса, а затем плечо стало как новенькое. Но сейчас боль возвращалась и усиливалась.
Хэнк ощутил, как от места укуса распространяется жар, охватывает все тело, жжет кожу. Его бросило в пот. И неожиданно силы покинули его. Руки и ноги стали словно резиновые. Бокал выскользнул из пальцев, залив виски плиссированный перед рубашки.
Хэнк попытался встать, но ноги его не держали, а зал начал плыть и раскачиваться. Он почувствовал, что падает, и увидел надвигающийся на него затейливый узор ковра.
А затем все исчезло.
* * *
Хэнк открыл глаза и увидел женщину в белом. Он посмотрел вниз. Снова белое. Простыни. Он лежал в кровати.
— Где?..
На вид ей можно было дать около пятидесяти. Она ободряюще улыбнулась.
— Вы в больнице Святого Луки, и с вами все будет в порядке. Я сообщу доктору, что вы проснулись.
Она поспешно вышла из палаты, Хэнк проводил ее взглядом. У него кружилась голова. Последнее, что он запомнил…
Этот укус многоножки… Яд. Наверняка.
Боль притупилась, и теперь плечо просто ныло, но он по-прежнему был слаб как котенок.
В дверь вошел лысоватый мужчина с седеющими усами и приблизился к кровати. На нем был белый халат с полудюжиной ручек в нагрудном кармане, а под рукой — планшет.
— Детектив Соренсон, — сказал он, протягивая ладонь для рукопожатия, — я доктор Кренстон, а у вас на плече довольно серьезный нарыв.
— Нарыв?
— Да. Очаге инфекцией под кожей. Вам не следовало так все запускать. Инфекция может попасть в кровь, и тогда вы очень серьезно заболеете. Как давно это у вас?
Хэнк стянул больничный халат с плеча и изумленно уставился на красную шишку размером с мяч для гольфа.
— Когда я сегодня вечером надевал рубашку, его здесь не было.
Доктор Кренстон хмыкнул.
— Конечно же был. Подобные нарывы просто не могут достигать таких размеров всего за пару часов.
Сквозь слабость Хэнк ошутил вспышку злости.
— А этот смог. Примерно в семь часов меня укусило гигантское насекомое.
Кренстон разгладил усы.
— Правда? И что это было за насекомое?
— Не знаю. Я никогда раньше не видел ничего подобного.
— Ну, как бы там ни было, мы все равно вскроем его, дезинфицируем, и вы скоро будете в полном порядке.
Хэнк на это надеялся.
Обнаженный до пояса Хэнк лежал на животе, пока медсестра протирала его плечо антисептиком.
— Когда я надрежу кожу, вы почувствуете кратковременное жжение, но как только мы выпустим весь скопившийся там гной, вам сразу полегчает.
Хэнк взглянул на Кренстона и увидел в его руке скальпель. Отвернулся.
— Делайте.
Кренстон оказался прав наполовину: Хэнк действительно почувствовал жжение, но легче ему не стало.
Он услышал, как Кренстон пробормотал: «Да это прямо-таки экспонат для „Невероятной коллекции мистера Рипли“…»
Хэнку это совсем не понравилось.
— Что-то не так?
— Очень странно. Там нет гноя, только серозная жидкость.
— Что за серозная жидкость?
— Прозрачная янтарная жидкость — такая выделяется из лопнувшего волдыря от ожога. Странно, очень странно. — Кренстон прокашлялся. — Полагаю, мы оставим вас на ночь.
— Но я не могу…
— Вы должны. Вы слишком слабы, чтобы отправлять вас домой. И я хочу взглянуть на это насекомое. Как оно выглядело?
— Пошлите кого-нибудь ко мне на квартиру, и вы отыщете там его заднюю половину.
— Думаю, так я и сделаю.
* * *
За два дня, проведенных в больничной палате, Хэнку не стало лучше. Ему было необходимо выйти, чтобы скрепить сделку с Мандарином. Но как? Хэнк мог подниматься с постели и ходить — вернее, с трудом передвигаться шаркающей походкой, — но он по-прежнему был слишком слаб. Он стремительно худел, фунты уходили со скоростью осыпающихся с дерева листьев.
Нарыв, или что там это было, из шишки превратился в большую открытую язву, из которой постоянно сочилась жидкость.
Когда в палату бодрым шагом вошел Кренстон, Хэнк сидел на краю кровати, глядя в окно на покрытый туманом город.
— Итак, мы определили, что за многоножка вас укусила.
Это была первая хорошая новость с момента укуса.
— Да, и какая именно?
— Энтомологи из Калифорнийского университета в Беркли дали ей название длиннее вашей руки. Но это единственное, чем они смогли нам помочь. Они сказали, что она очень, очень редко встречается и ученые пока видели только несколько особей. Не могу себе представить, каким образом она попала из тропических лесов Борнео к вам в кровать.
— Борнео, — произнес Хэнк.
Не было человека, который не слышал бы о «дикарях с Борнео», но… Черт, где вообще находится это Борнео?
— Это остров в Южно-Китайском море.
— Вы сказали, в Южно-Китайском море?
Кренстон кивнул.
— Да. А что? Это важно?
Хэнк не ответил. Он не мог. Теперь ему все стало ясно.
— Господи… в китайском…
Мандарин прислал свой ответ на требование Хэнка.
— Есть еще кое-что, о чем вам следует знать.
Тон Кренстона заставил Хэнка резко поднять голову. Доктор явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он смотрел в окно.
— Вы хотите сказать, что мне станет хуже?
Кренстон кивнул, и Хэнк ощутил, как внутри у него все заледенело.
— Хорошо, рассказывайте.
Кренстон сделал вдох.
— Многоножка, вероятно, могла впрыснуть вам яд, но главная проблема заключается не в этом. — Он замолчал.
Хэнк не был уверен, что хочет услышать продолжение.
— В чем же тогда она заключается?
— Вы помните, как мы чистили вам рану?
— Такое забудешь…
— Мы изучили образцы под микроскопом и нашли нечто… похожее на яйца.
Внутренности Хэнка едва не завязались узлом.
— Яйца?!
— Да.
— Вы их все оттуда убрали?
— Мы не знаем. Они совсем крохотные. Но мы проведем повторную чистку, на этот раз более глубокую. Однако вам следует знать…
— Знать что?
Кренстон не отрываясь смотрел в окно.
— Они вылупляются.
* * *
На следующий день, чтобы справиться о делах в Чайнатауне, к нему зашел один из новичков в полиции, детектив первого класса по фамилии Бренниган. Он вел дело о пропаже белой девушки, которую видели там в последний раз. И спросил о Мандарине. Хэнк посоветовал ему держаться от него подальше и даже продемонстрировал большую мокнущую язву на плече.
Неожиданно у него начался приступ кашля, который все не унимался до тех пор, пока Хэнк не выплюнул большой комок ярко-красной слизи. Кровь его напугала, но при виде копошащихся в клейкой массе крошечных созданий у Хэнка началась истерика.
— О господи! — закричал он Бреннигану. — Позови доктора! Медсестру! Скорее!
Твари вылупились, и они сейчас у него в легких! Как они попали к нему в легкие?
От леденящего ужаса Хэнку хотелось заплакать. Он сдерживал всхлипывания, пока Бренниган не вышел из палаты. Но не был уверен, что ему это удалось.