- О чем ты думаешь, Матильда? - спросил Борис, не поворачивая головы.
- О том, о сем. А куда вы меня везете?
- Пока к себе домой, а там...отвезу тебя в гостиницу.
- У вас жена, должно быть, очень ревнивая.
- Да, берегись: глаза может выцарапать.
- Я все время буду прятаться за вашу спину.
- Разумно. Если и я не получу по кумполу, то я буду для тебя надежным прикрытием.
- Сойдет, - сказала Матильда.
Когда они поднимались на третий этаж, ей казалось, что сердечко выпрыгнет из груди. Ноги подкашивались, пальцы дрожали.
Но Борис не нажимал на кнопку звонка, он сунул ключ в замочную скважину уже знакомой двери и повернул его дважды.
- Входи, - сказал он.
- После вас, - едва выговорила Матильда.
Матильда вошла, прислушиваясь и ожидая появления грозной супруги, но в квартире была тишина. Никто не выходил встречать ее. "Нет ее дома, о Боже, что теперь будет. Никого нет, только он и я. Как я должна вести себя?"
- После дороги положено принять ванную, - сказал Борис, когда они, убрали вещи. - Ты отдохни, потом прими душ, а я тут займусь на кухне, кое-что приготовлю перекусить. Только не стесняйся, будь как у себя дома.
- О мой дом далеко, - произнесла Матильда и покраснела.
Борис ушел на кухню, а Матильда извлекла модный халат из своего чемодана, достала новые тапочки, хотя возле входной двери стояли те же тапочки, что и три года тому назад. Как и тогда, в прошлый раз, в квартире было чисто, листочки цветов протертые от пыли, влага в горшках свидетельствовала о том, что женская рука прикасалась ко всему совсем недавно. Матильда заглянула в "свою" спальню, где она ночевала тогда, а также в спальню Бориса и только потом отправилась в ванную.
В это время Борис возился на кухне. У него ничего не получалось: и ножи оказались не точены, и кофе свежего не было и колбасы не те, и икра черная кончилась. Куда смотрела эта клуша Маша, почему она не наполнила холодильник свежими продуктами, если он оставляет ей немалую сумму денег на питание.
"Матильда, как она выросла и похорошела! а что если... попытать счастья в последний, третий раз? Она родила бы мне ребенка, а потом пусть бы нашла себе молодого и вышла за него замуж, - я обеспечил бы ей хорошую жизнь. Надо поговорить с ней об этом. Но что скажет мать? а она скажет: так я и знала, сманил, соблазнил, заставил рожать. Нет, этого не стоит делать. Она слишком юная, а я уже старик. Разница у нас почти двадцать один год. Она вполне могла бы стать моей дочерью, но никак не женой. И потом, я обещал ее матери...завтра же я отправлю ее домой, а сегодня, после ужина в гостиницу".
Борис напряженно думал, перебирал разные варианты, но ни один из них не годился. Как ни крути, а разница в возрасте налицо, тут ни убавить, ни прибавить. " Она, должно быть, еще девственница, никого не любила, ни в чьих руках не была и не знает, что это такое. Возможно, я смог бы ее соблазнить, возможно, она дала бы согласие на брак со мной, и мы прожили бы несколько лет в любви и согласии, а потом что? Первый же контакт с молодым мужчиной мог бы вывернуть ее наизнанку. Взять хотя бы Натали, и ее благодетеля Раскорякина. Да она спит и видит молодого кобеля, способного не только разогнать ее бешеную кровь, но и усмирить эту кровь. Нет, нет, я должен держаться, быть мужчиной. Никакого контакта с Матильдой у меня не должно быть".
Он стал у окна, отодвинул занавеску и невольно обратил внимание на детишек, играющих во дворе, и может быть, впервые задумался о своей судьбе. Он богат, все у него есть, а вот счастья нет. Нет семьи, нет детей. Кому достанутся его миллионы? Зачем они ему? А если Матильда? Пусть она родит ему ребенка, а там, как хочет: он не будет препятствовать ее счастью, она так молода. Только уговор: ребенок останется с ним. Если надо, он его выкупит у нее. Шесть миллионов долларов он уже перевел на ее имя и переведет столько же. Решено. Сегодня Матильда будет у его постели. Ему даже секс с ней не нужен, ему нужен от нее ребенок.
- Можно войти? - раздался голос Матильды, прозвучавший музыкой в его ушах. - Ужин уже готов? Я проголодалась. И, кроме того, я соскучилась по русскому столу, обильному, сытному, не то, что в Англии. А почему здесь все пусто? не получилось?
- Да я, вот, ножи не точены, холодильники пусты, моя экономка Маша совсем разленилась. Я кажись, накостыляю ей, - как-то бессвязно говорил Борис, как провинившийся мальчик.
- Сейчас все будет, - произнесли розовые пухлые губки Матильды, наполнивший кухню свежим ароматом. - Я тоже кое-что привезла из Лондона.
- Я спущусь за хлебом и принесу шампанское, коньяк и еще, - пробормотал Борис и выскочил в коридор. Он захлопнул за собой дверь и только на лестничной площадке обнаружил, что у него нет сумки, куда можно уложить покупки. Пришлось нажать на кнопку звонка. Матильда тут же открыла, на ней уже был передник.
- Что? что-то забыли? - быстро спросила она.
- Хозяйственную сумку.
- А где она?
- На кухне.
- Я сейчас принесу, подождите, пожалуйста.
Она тут же вынесла сумку, он схватил ее помчался вниз, не вызывая лифта.
- Чудак, - произнесла Матильда едва слышно, мой дорогой, мой любимый чудак, мой серебряный старичок. Я сегодня останусь здесь. Я не должна уходить в гостиницу, не должна, не должна. Напьюсь, и пусть он меня тащит на руках, он же носил меня на руках, когда я была маленькая.
Матильда обошла все комнаты, заглянула во все шкафы, чтоб обнаружить что-то женское, что свидетельствовало бы о том, что кроме Бориса в этой квартире есть кто-то еще. Но беглый осмотр ничего не дал, он скорее был утешительным: в шкафах, где висела женская одежда, был хаос: все валялось мятое, плечики оголены, гора платьев внизу, примятая каким-то ящиком. Но, надо бежать на кухню.
В двух холодильниках она нашла икру, колбасу сервелат, всякие паштеты и две бутылки с шампанским.
Вскоре появился и хозяин с тяжелой сумкой в руке.
- О, тут на десять человек. Кто-нибудь придет еще?
- Я никого не приглашал, - сказал Борис. - О, я вижу: стол уже накрыт, откуда все это?
- Я помахала волшебной палочкой, и все появилось, - засмеялась Матильда. - Присаживайтесь, Борис Петрович. Я буду шампанское, напьюсь и буду хулиганить.
-- Сейчас будет и шампанское, садись вот сюда. Сначала немного закусим, как в Лондоне, а уж потом напьемся и начнем песни петь. Матильда кушала как-то неохотно, и все поглядывала на шампанское, находившееся в корзине со льдом. Борис открыл бутылку и наполнил бокалы.
-- Коньяку подбавить?
-- Несколько капель, -- согласилась Матильда.
-- За твой приезд! -- произнес тост Борис.
-- Спасибо.
Матильда выпила бокал до дна и попросила налить еще. Видно было, что спиртное снимает ее стрессовое состояние. На ее прелестном личике появился румянец, и как-то по-другому заблестели глаза. Эти глаза все чаще посматривали на Бориса.
Борис стал посматривать на часы. Стрелки приближались к десяти вечера. Пора, решил он. Пусть она ночует в гостинице, а завтра или после завтра отправлю ее к матери...самолетом.
- Что вы посматриваете на часы, вы опаздываете?
- Просто так, - сказал Борис вместо того, чтобы сказать: нам пора.
23
- Я уже пьяная, - сказала Матильда, - мне больше не наливайте.
- Пожалуй, ты права. К тому же нам уже пора.
- Что значит пора, вы меня прогоняете? я должна ночевать на улице?
- Я решил отправить тебя в гостиницу, - произнес Борис страшную фразу, от которой ее передернуло.
- Налейте еще! - потребовала она.
- Только немного, хорошо?
- Полный!
Она тут же опрокинула бокал, встала с места и сказала:
- Я пошла одеваться.
" Все хорошо, все идет хорошо, - думал про себя Борис Петрович, - все что ни делается, делается к лучшему. Я обещал ее матери и не имею права нарушить этого обещания. Матильда еще дитя. Это видно по ее поведению, по...ее лицу. А я гожусь ей в...отцы".
Он выпил еще рюмку коньяка и стал присушиваться, ему показалось, что Матильда плачет. Он напряг слух. В доме царила тишина, но в этой тишине раздавались какие-то неясные звуки. Он поднялся со стула, направился в спальню и увидел Матильду лежавшую поперек кровати, положив личико на раскрытые ладошки. Она лежала вниз головой и всхлипывала. "А может обговорить вопрос рождения внебрачного ребенка? - мелькнуло в его голове. - Самый раз. А почему бы нет? Отчего же она плачет? Сама себя боится и в гостиницу не хочет. Странно, однако.