Часть третья (СИ)

-- Я за тебя счастлива, дочка. Мне кажется: ты это я. Ты это почувствуешь, когда станешь матерью. Счастье ребенка это счастье матери.

-- Я нарожаю много детей, я буду хорошей мамой, такой, какой была ты. Ты нас не бросила в самую трудную минуту, как это сделал наш папа. Мужчины, должно быть, ненадежные люди...за исключением Бориса Петровича, правда, мама? Ты веришь, что он надежный человек, что он человек, на которого можно положиться?

-- Борис Петрович, безусловно, хороший человек, но, к сожалению, успел наделать ошибок. Правда, возраст такой, что можно было еще больше наделать, а он только однажды был женат и однажды состоял в гражданском браке с какой-то..., как ее, уж не помню.

-- Мама, он меня никогда не бросит: я прошла хорошую теоретическую подготовку в Лондоне, я знаю, как вести себя с мужчиной, чтоб он никогда не смог найти другую, лучше меня.

Матильда уселась напротив матери, глядела на нее восторженными глазами, а потом сказала:

-- Мы с Борисом уедем недельки на две, сделаем круиз по Европе, а ты останешься здесь и будешь ждать нашего возвращения.

-- Поезжай, дочка, конечно, не стоит отказываться, -- сказала мать, поглаживая руку дочери. -- У меня не было никакого свадебного путешествия. Я не знаю, что это такое и зачем это нужно, но раз муж предлагает, надо ехать.

-- Я пойду, умоюсь, а потом и его разбужу, пора за стол садиться.

Матильда недолго находилась в ванной, она дольше пропадала в спальне, но зато вывела мужа сонного из спальни и отвела к умывальнику.

Борис поцеловал тещу, а потом, став лицом к иконе, перекрестился. Его примеру последовала Матильда, а затем и Вероника Семеновна.

-- Я предлагаю за завтраком ничего не пить, -- как вы к этому относитесь? -- произнес Борис.

-- Я поддерживаю, я поддерживаю и ты, мамочка поддерживай, -- стала тараторить Матильда, садясь напротив мужа. -- А теперь, а теперь, мой дорогой муженек, гм, какое это хорошее слово "муженек", так вот мой золотой муженек, какие наши планы на ближайшее будущее?

-- Мы должны отправиться в небольшой круиз по Европе. Вылетаем во вторник, а в субботу, а может быть, и в воскресение уже вернемся обратно.

-- А если я там захочу остаться? вот захочу и все, что ты будешь делать?

-- Возьму тебя на руки и отнесу в самолет, -- сказал Борис и рассмеялся.

В это время зазвенел телефон.

-- Я возьму трубку, -- сказал Борис и поднялся с места.

У Матильды запрыгало сердечко: она.

-- Не обращай внимания, -- сказала мать, -- кушай.

-- Я хочу вина, -- заявила Матильда и стала прислушиваться.

-- Тут таких нет, -- сказал Борис и повесил трубку. Он вытащил шнур из розетки и со спокойным видом, вернулся к столу.

-- У меня есть предложение, -- вдруг заявила Матильда.

-- Какое, солнышко?

-- После завтрака садимся на твою колымагу и едем на Красную Пахру, глянем на дачу и погуляем в лесу. Леса там просто божественны. Не жарко, комары не кусают, и, кажется, сырости нет. Кто за?

-- Я за, -- сказал Борис. -- Вот только надо вызвать водителя. Я не хочу вести машину. А так, поедем, проветримся.

-- Мам, поедем с нами, а? ты просто не видела Подмосковье. Это такая прелесть. Здесь даже есть своя Швейцария, кажется на Москва -- реке. Я так хочу туда поехать! Вернемся из свадебного путешествия, поедем, хорошо, муженек мой дорогой?

-- Можем даже сегодня поехать, если тебе так хочется, -- сказал Борис.

-- Хочется. Сегодня едем на Пахру. Мама, собирайся.

Борис вызвал водителя, и уже через полчаса они все втроем стояли на первом этаже.

Был конец июня. Погода действительно способствовала отличному настроению. Зеленый ковер расстилался по обеим сторонам шоссе, а дальше шли девственные леса. Затеряться в таких лесах, побродить по влажной земле, послушать пение птиц, что может быть лучше для горожанина, изолированного от красот природы?

Матильда вела себя как ребенок: прыгала, пряталась за деревья от Бориса, и если он находил ее и ловил, награждала его поцелуем. Водитель Гена с Вероникой Семеновной остались у машины и принялись готовить шашлык.

Молодые надолго затерялись в лесу, а потом явились с красными лицами, но тихие умиротворенные. Гена сразу понял, что молодая супруга соблазнила мужа прямо на природе ради спортивного интереса.

Шашлык подали с сухим вином и свежими помидорами. Матильда уплетала больше обычного, и все подмаргивала Борису, словно он был ей не мужем, а любовником.

29

Свадебное путешествие Бориса и Матильды длилось целых двадцать дней.

Получилось так, что первую неделю они загорали в Салониках в тех самых местах, куда не так давно ездил Борис с Тимуром, чтобы отдохнуть, а заодно проверить и Анастасию. В том, что Борис купался теперь не только в солнечных лучах древней Эллады и целебных водах Эгейского моря, но и в сказочных лучах любви юной Афродиты, которая, казалось, отдавала ему не только свое тело, но и свое дыхание, основную роль сыграл Тимур. Он с кавказской настойчивостью и прямотой взялся за разоблачение очередной женщины, которая по природе своей слаба и безвольна, если только на ее глаза попадаются мнимые сильные личности, и доказал, что это так и есть на самом деле. Поэтому он и к Тамиле относился с неким пренебрежением, зная, что и она небезгрешна.

Но Матильда, практически еще юная и не успевшая подпортить свой внутренний мир такими липкими и въедливыми бациллами современной цивилизации, как что хочу, то и ворочу, держалась своего мужа, как растение влаги. Для нее Борис был самым лучшим пловцом, самым изящным кавалером, а что касается любовника, поведения его в постели, то о лучшем она просто не мечтала. Она была всегда рядом и ему не позволяла отлучаться ни на шаг.

Прекрасное знание английского языка пригодилось им как нельзя лучше. Она всегда брала инициативу в свои руки и договаривалась с любым иностранцем.

Как-то на танцплощадке к ней подошел белобрысый парень, он был немного под мухой, и оригинальным способом пригласил ее на танец.

-- Я танцую лучше всех в Америке. Если вы хотите, чтоб нам вся танцевальная площадка аплодировала, пойдемте, потанцуем.

-- Спасибо, но я во время быстрого танца могу натворить..., короче, у меня проблемы с кишечником. Извините, пожалуйста.

Американец захлопал глазами и отошел.

-- Что ты ему сказала? -- спросил Борис.

-- Я не хочу повторить то, что сказала человеку, которого больше никогда не увижу.

-- Тогда, ладно, пойдем, потанцуем.

Матильда предпочитала медленные танцы. Борис это знал. И сейчас она обвила его шею тонкими длинными руками и прилипла к нему всем телом.

-- Скажи, Матильда, а если бы я отправил тебя одну сюда, где сам воздух пропитан любовью, что бы ты делала? только честно.

-- Не знаю. А зачем ты спрашиваешь?

-- И все же?

-- Не могу сказать. Хотя...-- Матильда задумалась. -- Я бы сюда одна не поехала. Зачем испытывать судьбу? Человек сам себя не знает до конца. Человек это сложная живая машина с непредсказуемым поведением. Надо избегать подобных прецедентов, дабы бес не попутал, как говорится. И ты не пытайся куда-нибудь от меня уехать надолго. То, что ты был в Бресте, еще мириться можно: служебный долг, а что касается всяких там экскурсий -- ни, ни.

-- Но нельзя быть рабом любви.

-- Можно и даже нужно. Любовь -- расширяющийся сосуд. Когда мне будет под тридцать, я, возможно, изменю свою точку зрения, а пока я остаюсь в стане консерваторов. Есть такая партия в Англии. Это хорошая партия. Многие традиции прошлого она сохранила, это хорошие традиции. Люди не должны превращаться в животных в половых вопросах, это очень опасно.

-- Я расстался с Асей именно здесь, в Салониках. Я послал ее сюда подлечиться после неудачных родов, а месяц спустя, решил навестить ее. Когда мы приехали с Тимуром, он еще со мной поспорил, что Ася тут берет от жизни все, оказалось, что это на самом деле так. Тимур поймал ее с поличным, я даже не показывался ей на глаза. Мы вскоре с Тимуром улетели в Мадрид отсюда.