Терри не преувеличивал. Создавалось впечатление, что его живот неистребим и способен выдержать любой катаклизм. Татуировки животных из зоопарка, о котором много лет назад мне рассказывал отец, растянулись и превратились в бесформенную круговерть красок.
Отец застыл. Он собирался что-то сказать, но язык его не слушался.
— Живой… толстый… — Вот и все, что он сумел из себя выдавить.
Я догадался, что Терри и сам был смущен. Он не знал, на кого смотреть, и то и дело обращал на меня испытующий взгляд. Видимо, надеялся, что я его вернейший шанс получить признание и незамедлительную любовь, но просчитался: я испытал только горечь — речь шла не о моей матери, пусть даже наш легендарный родственник объявился живым и здоровым.
— Никто не хочет меня обнять?
Ни один из нас не двинулся с места.
— Так кто же такой Тим Ланг? — наконец спросил отец.
— Тима Ланга не существует. Как и Прадита Бантадтана или Танакорна Крирккиата.
— Ты о чем?
— Я наконец этим занялся.
— Чем занялся?
— Созданием демократического кооператива преступления.
Отец дернулся, словно у него внутри рывком завели мотор.
— Что?! — Это была его первая эмоциональная реплика.
— То самое, приятель, — у меня впервые все сложилось, как надо. Должен признаться, Гарри кое-что нащупал. Все отлично действует.
— Не могу поверить! Будь я проклят, не могу поверить!
Словами о демократическом кооперативе отец был явно поражен сильнее, чем фактом, что Терри все это время был жив.
— А что это за демократический… — начала Кэролайн, но отец не дал ей договорить:
— Не спрашивай. О Господи!
Терри захлопал в пухлые ладоши и принялся подпрыгивать на своих крепеньких ногах. А я подумал: как он не похож на того юного бунтаря, что являлся мне в мечтах. Этот толстяк и есть тот самый благородный герой, беглец и виджиланте, которого обожал народ?
Внезапно его колени распрямились, и он принял озабоченный вид.
— Эдди сказал, что ты болен.
— Не будем менять тему! — Голос отца срывался от волнения. — Поверишь ли, я развеял твой прах.
— Вот как? И где же?
— Кое-что всыпал в минимаркете во флаконы из-под кайенского перца, остальное вытряс в лужу у дороги.
— Что ж, не возьмусь утверждать, что заслуживаю чего-то большего! — Терри громко расхохотался и положил руку брату на плечо.
— Не трогай меня, толстый призрак!
— Слушай, братец, не надо так со мной. Ты что, взбеленился из-за своих миллионеров? Не надо. Я просто не сумел устоять. Как только узнал, чем ты занимаешься в Австралии, сразу понял, чем следует заняться мне. Не забывай, я всю жизнь вытаскивал тебя то из одной, то из другой передряги. Помогая тебе, я стал тем, кто я есть. И ни о чем не жалею. Мне нравится оставаться собой. Завладев миллионами по такой очевидной схеме, я спас тебя в последний раз. Видишь ли, братец, я хотел, чтобы ты приехал сюда. Решил, что нам пора увидеться, и еще — я давно мечтал познакомиться с Джаспером.
Я взглянул на отца. Бушевавшая в нем ярость была готова прорваться наружу. Бешеный вихрь сжигал его, и дело было в Кэролайн. Он видел, злости в ней не было — она оставалась спокойной и в страхе и с удивлением во все глаза смотрела на Терри. А он тем временем остановил улыбчивый взгляд на мне:
— А ты, племянничек, что молчишь?
— Как вам удалось выбраться из карцера?
На мгновение лицо Терри потухло, словно его покинули все мысли. Затем он заговорил:
— Пожар, что же еще! А ты, Марти, все ему рассказал? Отлично. Хороший вопрос, Джаспер, прямо в точку.
— А ты вообще-то был в этом карцере? — спросил отец.
Мы все подались вперед. Что скажет Терри?
— Еще как был! В самом что ни на есть карцере. И чуть не поджарился. В таких камерах окон нет, но я слышал вопли и громкие крики охранников, которые отдавали друг другу приказы, и когда под дверь начал просачиваться дым, понял, что спекся. В цементном мешке царила кромешная мгла, стало жарче, чем в аду, и все наполнилось дымом. Я испугался, начал кричать: «Выпустите меня отсюда! Выпустите меня отсюда!», но никто не приходил. Я колотил в дверь и чуть не сжег себе руку. Потребовались все духовные силы, чтобы успокоиться и смириться с неминуемой страшной смертью. Но вдруг в коридоре послышались шаги. Это был Франклин, один из охранников. «Кто здесь?» — закричал он. «Терри Дин», — ответил я. Старина Франклин! Он любил крикет и одобрял мои буйства. Франклин открыл дверь: «Быстрее!» — но в панике потерял бдительность. Я его оглушил, забрал одежду, самого положил в камеру и закрыл дверь.