Я не понимал, что происходит.
Она повернулась ко мне и схватила меня за руку:
— Пожалуйста! Ну пожалуйста!
— Эдди, в чем дело?
— Сегодня, пожалуй, не смогу. Может быть, завтра, если найдется свободная минута.
— Не понимать? — заговорила девушка по-английски. — Мой отец умирать.
— Эдди, что ты вытворяешь?!
— Слушай, Джаспер, шел бы ты прогуляться.
Не требовалось быть большого ума, чтобы догадаться — речь шла о самом грязном шантаже.
— Я остаюсь, — заявил я.
Он уставился на меня, и я почувствовал: взгляд его — сгусток всесокрушающей злобы. Настал момент решающего поединка.
— Джаспер, — процедил он сквозь зубы, — иди к чертовой матери!
— И не подумаю!
Эдди обрушил на меня всю мощь своих легких. Испробовал все, чтобы заставить меня уйти, а самому заняться насилием и мародерством. Я не пошевелился. Это было мое первое физическое столкновение со злом, и я горел желанием одержать верх.
Но не вышло.
Он толкнул меня в грудь, я толкнул в ответ. Он снова толкнул, я опять ответил. Мне это стало надоедать, и я изо всех сил ударил его кулаком. Эдди увернулся и, в свою очередь, нанес мне удар. Я тоже попытался увернуться, и он, вместо того чтобы двинуть меня в челюсть, угодил в лоб. Я отшатнулся, и Эдди, воспользовавшись моментом, неожиданно взмахнул ногой и пнул меня в горло. Я полетел навзничь и упал головой в грязь. А когда очухался, услышал, как хлопнула дверца машины, и мне осталось одно — смотреть вслед отъезжающему автомобилю.
Эдди — мерзкий подонок! Грязный, омерзительный, сексуально озабоченный бандит! Я чувствовал себя виноватым, что не сумел защитить бедную девчушку. Но если кто-то из твоих знакомых, которых ты знаешь с самого детства, так сильно горит желанием совершить преступление, что не останавливается даже перед тем, чтобы ударить тебя в горло, что тут можно поделать? А теперь что ни предпринимай, я все равно опоздал. Изверг увез девушку, бросив меня черт знает где. И в этом «черт-знает-где» сосредоточилась вся отпущенная на долю Таиланда жара.
Я брел несколько часов, и все это время меня преследовали стаи перевозбудившихся от моего вида комаров. Поблизости никого не было, никаких признаков человеческой жизни. Можно было легко представить, что я один на белом свете, но это не вызывало ощущения одиночества. Наоборот, меня подбадривала мысль, что все остальные мертвы и в моей власти дать или не дать начало новой цивилизации. Пожалуй, не дам, думал я. Кто способен выдержать такое унижение — стать отцом всего рода человеческого? Только не я! Я мог себя представить муравьиным королем или главной особью в популяции крабов, но Эдди отбил у меня охоту числиться патриархом среди людей. Оказывается, такое вполне под силу одному человеку.
Я продолжал идти, мокрый от жары, но меня поддерживала моя фантазия, что я — единственный в мире человек. Меня даже не волновало, что я потерялся в джунглях. Сколько раз нечто подобное еще произойдет в моей жизни? Много, предрек я себе. Теперь это джунгли, в следующий раз будет океан, затем парковка рядом с универсальным магазином, пока я окончательно не потеряюсь в космосе. Попомните мои слова.
Но мое одиночество длилось недолго. Я услышал голоса — люди поднимались вверх по склону холма. Одолев вершину, я увидел группу человек из двадцати, в основном крестьян, окруживших полицейский фургон. Не было никаких свидетельств, что появление полиции связано со мной, но у меня возникло ощущение, что с холма спускаться не стоит. Такое случается, если постоянно испытываешь чувство беспричинной вины.
Я поднялся на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что происходит. И в это время заметил, что сзади ко мне подкрадывается какая-то тень. Поспешно обернулся. Женщина среднего возраста держала в руке корзину с яблоками и смотрела на меня. Нет, не просто смотрела — бросала угрюмые взгляды на амулет на моей шее.
— Пригнись. Нельзя, чтобы тебя видели, — сказала она с непроходимым, как джунгли вокруг, акцентом. И длинной жилистой рукой толкнула на землю. Мы лежали бок о бок на травянистом склоне.
— Я тебя знаю.
— Да?
— Ты друг доктора. Так?
— Что происходит?
— Он попал в беду, — ответила женщина.
Ясное дело: вскрылось, что Эдди склонял бедную девушку к сожительству. Я бы не стал возражать, если бы его посадили в тюрьму, там опустили, и он бы жил с этим весь положенный ему срок. Он того заслужил.