Сашка уже ждала у подъезда. Издали она казалась школьницей средних классов, в его детстве такие девчонки зимой еще катались с ледяных горок. Ее большущие голубые глаза так просияли, когда она увидела его машину, что Артур заметил это издали и улыбнулся через стекло.
Юркнув на переднее сиденье, Сашка взглянула на него виновато:
– Привет! Где ты завтракал сегодня?
– На помойке, – заскулил он. – Добрые люди выбросили картофельные очистки, и я набил ими брюхо… А попил, растопив в ладонях снег.
Она фыркнула с видимым облегчением:
– Ну тебя! Заедем потом в какую-нибудь забегаловку? Я только кофе выпила с шоколадкой.
– С твоей комплекцией тебе этого должно хватить на неделю…
– Ага! Ты же знаешь, какая я – прорва ненасытная.
Через минуту сошло и остаточное напряжение, и Артур всю дорогу до Королева рассказывал, как встретился однажды с другим великим космонавтом – Алексеем Леоновым. Правда, повод был совершенно земным, связанным с деятельностью одного банка, но Логов не утерпел, начал расспрашивать, когда выдалась минутка. Усталый, уже выглядевший нездоровым, Алексей Архипович оживился, заговорив о Гагарине, и Артуру стало тепло от ощущения, что дружба этих мужественных людей оказалась сильнее смерти.
– Теперь я понимаю, что в этом нет ничего невероятного, – сказал он Сашке, поглядев на ракету, устремившуюся к небу на въезде в Королев. – От того, что человек умирает, ничего не меняется. Ведь сам-то ты жив… И чувства твои живы, потому что остаются воспоминания. А в них ничего не изменилось.
– Ты говоришь о маме?
Артур удивился:
– А о ком же еще?
– Слушай, я давно собиралась тебе сказать… Ты не должен хоронить себя вместе с ней.
Ему захотелось резко вжать педаль тормоза, чтобы хорошенько встряхнуть Сашку. Что такое она болтает?!
– Я и не хороню, – отозвался он сдержанно. – С чего ты взяла? Я живу полной жизнью.
– Ты называешь ее полной? – хмыкнула она.
– А что не так с моей жизнью?
– В ней нет любви, – произнесла она так печально, что у Артура сжалось сердце.
Преодолевая боль, он покачал головой:
– Неправда. Я вот тебя люблю, к примеру.
– Это не то. Мы с тобой как… родственники. А я говорю о любви мужчины и женщины. Тебе нужна такая любовь.
– Зачем? Мне и так хорошо. Правда, Сашка! Я не испытываю ни малейшего желания открывать сердце кому-то… другому. Не говорю, что это навсегда. Может быть, когда-нибудь…
Она произнесла, глядя на свои маленькие ручки, стиснутые на коленях:
– Я видела, как ты плакал…
– Когда? – спросил он отрывисто.
– Еще осенью. Когда мы расследовали то дело, связанное с психушкой, помнишь?
Быстро взглянув на него, Саша отвернулась к окну:
– Ты все вспомнил.
– Было дело, – подтвердил Артур нехотя. – И что из этого следует? Именно то, что я не готов… ни к чему новому. Да я даже говорить об этом не хочу! Отстань от меня.
Кажется, она не обиделась:
– Ладно… Смотри, это же памятник Сергею Павловичу Королеву?
Навстречу им по высокому гранитному постаменту шагал крепкий человек в распахнутом пальто. Лобастая голова его была упрямо склонена, точно Главный конструктор до сих пор продолжал сражаться с дураками и сейчас как раз шел на битву. Внизу у памятника стояли корзины с живыми цветами.
– Вот с кем я хотел бы встретиться, – мечтательно произнес Артур.
Покосившись, Саша произнесла с сомнением:
– Без обид, но я не думаю, что Королев стал бы по доброй воле разговаривать со следователем… После того как энкавэдэшники сломали ему челюсть? Сильно сомневаюсь.
– Я тоже, – признался Логов, помолчав. – Но если хочешь знать, я ни одного заключенного пальцем не тронул.
У нее заблестели глаза:
– А хотелось?
– Еще как… И не раз. Я же только тяжкие расследую, мне сплошняком уроды попадаются. Вот хоть этот Матрос… Его же отпустить придется, если твой дружок на дно заляжет. А мы точно знаем, что он забил до смерти двух парней.
– Хорошо, что ты не добавил: ни в чем не повинных…
Артур бросил на нее цепкий взгляд:
– А у тебя есть сомнения?
– На днях в Подмосковье магазин ограбили. Ну ты же слышал, наверное?
Он кивнул:
– Двое таджиков забили обухами кассиршу… Слышал, конечно. Но это же не делает убийцами всех таджиков, правда? Как существование Матроса не делает скинхедами всех русских…
– Конечно. Я просто хотела сказать: может, у Матроса была причина? Не просто расовая ненависть…
– Я разберусь, – пообещал Артур. – Ты же знаешь: я буду копать, пока есть хоть малейшее сомнение в том, что человек виновен.